Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь
Шрифт:
Преступление и лицемерие пред Йеговой и отступление от Элохим нашего. Разговоры о грабеже и несправедливости замыслили мы и изрекли из сердца слова лжи.
И отступило назад правосудие, и справедливость вдали стоит. Ибо споткнулась на площади истина и честность не может придти.
И истина отсутствует, и удаляющийся от зла безумцем считается. И увидел Йегова, и противно стало очам Его, что нет правосудия”, – вещал к народу человек одетый во власяницу.
– “Встретил Ты радующегося и творящего справедливость,
“Но и ныне ещё, – сказал Йегова, – возвратитесь ко Мне всем сердцем своим, с постом и с плачем, и с причитанием!
И рвите сердца ваши, а не одежды ваши, и возвратитесь к Йегове, Элохим вашему. Ибо Он жалостив и милосерд, долготерпелив и многомилостив, и сожалеет о бедствии”.
“И тогда возревнует Йегова о земле Своей, и сжалится над народом Своим”.
“Ибо знает он, как многочисленны преступления ваши и как тяжки грехи ваши. Вы притесняете правого, берёте взятки и извращаете во вратах суд бедняков”.
“И приближусь Я к вам для суда, и буду свидетелем скорым против чародеев, и прелюбодеев, и клянущихся ложно. И грабящих плату наёмника, вдову и сироту. И неправильно судящих пришельца. И не боятся они Меня! – сказал Йегова Цеваот.
Ибо Я, Йегова, не изменился, и вы, сыновья Йакова, не исчезли.
Со времён отцов ваших отступали вы от законов Моих и не соблюдали их. Возвратитесь ко Мне, и Я возвращусь к вам, сказал Йегова Цеваот.
И скажете: «В чем возвратиться нам?» Может ли человек обкрадывать Элохим? А вы обкрадываете Меня и говорите: «чем обкрадываем мы Тебя?» Десятиной и приношениями!
Проклятием вы прокляты, потому что вы – весь народ – обкрадываете Меня.
Принесите всю десятину в дом хранилища, и будет она пищей в доме Моём. И испытайте Меня этим, сказал Йегова Цеваот: не открою ли вам окна небесные и не изолью ли на вас благословение сверх меры?
Дерзостны предо Мною слова ваши, говорит Йегова.
И скажете вы: «Что говорили мы о Тебе?» Сказали вы: “Тщетно служить Элохим! Какая польза, что исполняли мы службу Его и что ходили унылыми пред Йеговой Цеваотом?
И теперь считаем мы счастливыми нечестивых. Лучше устраивают себя делающие беззакония, и хотя искушают Элохим, но остаются целы.
Тогда говорили друг с другом боящиеся Йегову. Внимает Йегова, и слушает, и пред лицом Его пишется памятная книга о боящихся Йегову и чтущих имя Его.
И станут они для Меня избранной частью, сказал Йегова Цеваот, в день тот, который определю Я, и помилую Я их, как милует человек сына своего, трудящегося для него.
И снова различать будете между праведником и грешником, между служащим Элохим и не служащим Ему”.
– Кто ты есть? – раздался негодующий голос, будто резкий щелчок хлыста в тишине оливковых дерев. – Мы ежедневно
Взывающий иудей обратил свой взор на группу людей, состоящую из нескольких фарисеев и левитов. Одетых в длинные льняные хитоны, стелющиеся по земле, подпоясанные разнотканными красивыми поясами. А голову их венчала не менее выразительная головная повязка. Старший из них поднял руку и строго посмотрел на молодого левита, возвысившего свой голос. И тот почтительно склонил свою голову.
– Я Никодим. Член высшего государственного совета – синедриона Йерушалайма, – указал он рукой в сторону столицы. – О тебе многое говорят. По окрестностям ходят разные слухи. Твои страстные речи будоражат людей. Синедрион этим обеспокоен. Хотелось бы знать многое, но вопрос уже задан. Что ты скажешь о самом себе? Кто ты?
Стоявшие вокруг люди, иногда вполголоса обсуждавшие свои дела, полностью примолкли. Воцарилась абсолютная тишина. Всех интересовало, кем же объявит себя страстный борец за правду. Даже лёгкий ветерок, до этого перебиравший листочки деревьев, и тот на время утих.
– Я иудей, и жил там, где водил меня Дух Йегова. Питая меня кореньями и древесными побегами, акридами и мёдом диких пчёл.
– Своим образом и страстными речами о чистоте веры, ты подобен почитаемым раввинам древности. Скажи, ты не Элийя, вознесённый вихрем на огненной колеснице? – почтительно спросил молодой фарисей.
– Нет, – улыбнулся ему проповедник.
– Может быть ты возомнил себя пророком? – гневно возвысил голос старший левит.
– Нет, – уверенно взглянул на него иудей. – “Но уже вышел отросток из ствола Йишая, и даст побег плоды, что от корней его.
И снизойдёт на него дух Йеговы, дух мудрости и понимания, дух совета и силы, дух знания и боязни Йеговы.
И исполнит Он его духом боязни Йеговы. И не по взгляду глаз своих будет он судить, и не по слуху ушей своих будет он решать дела.
Но будет по правде судить он бедных и решать справедливо дела кротких людей страны. И бить будет он страну бичом речей своих, и духом уст своих умертвит нечестивого.
И справедливость будет препоясаньем чресл его. И истина – поясом на бёдрах его”.
– Уж не Машиах ли ты, спаситель народа иудейского? – с ехидной издёвкой, вновь выкрикнул молодой левит.
Никодим гневно посмотрел на крикуна. И тот не выдержав взгляда, отвернулся.
– Нет. Я не Машиах. Но в Писании сказано:
“Семьдесят семилетий предопределены для народа твоего и священного города твоего, чтобы покончить с преступлениями, уничтожить грех, искупить вину и установить справедливость навеки. Чтобы скрепить печатью видения и пророчества и помазать святая святых.