Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь
Шрифт:
Он творит суд сироте и вдове и любит пришельца, доставляя ему хлеб и одежду.
Йегову, Элохим твоего, бойся. Ему служи и к Нему прилепись. И именем Его клянись.
Он слава твоя и Он Элохим твой”.
– Да! Теперь я вижу, что ты больше, чем ЧЕЛОВЕК! Ты есть Сын Йахве живого! Ибо только истинно божественная сущность способна отринуть от себя кратковременность всевластия!
Сатана взмахнул рукой, и они очутились на крыше высоченного Храма. У самых его перил. Дующий ветер заставлял подниматься полы одежд иудея, трепеща волнами.
– Бет Элохим – дом Бога. Узнаёшь? Это южная стена Храма. Посмотри, какой прекрасный отсюда открывается вид на безгранично длинную,
Обернись. Вон там, внизу под нами, распростёрлась площадь из нескольких уровней, соединённых ступенями. Под самыми низкими из них располагаются помещения для лавок торговцев. Посмотри на них внимательно. Почему этот народ так доверчиво верит всяким проходимцам и шарлатанам? Да потому что они красиво говорят и обещают многое. Народ по всей стране взбудоражен. Они ждут Машиаха, который их поведёт за собой и освободит от Римского владычества. Они считают, что Машиах восстановит былое могущество и славу иудеев. Который полностью уничтожит существующий порядок, восстановив из пепла новый, справедливый для иудеев мир.
Ессеи так вообще ждут двух мессий, – усмехнулся Хейлель. – Одного царя, а другого священника. Как Моше и Аарон. Всё это рождает только смуту в стране.
Знаешь, волхв Шимон из Шомрона, выдаёт себя за великого пастыря. И ему все внемлют. От малого до большого. Говоря, что в нём есть великая сила Божия из-за чародейства его. В Иерее, бывший раб Ирода, внушительного вида гигант, тоже кстати по имени Шимон, объявил себя мессией, собрав вокруг себя соратников, чтобы разграбить царские дворцы в Йерихо. Восстание конечно же закончилось его арестом и казнью. А через некоторое время еще один претендент на роль Машиаха, – усмехнулся Сатана. – Бедный юноша-пастух по имени Афронт, надел на голову корону и предпринял безрассудное нападение на римских солдат. Его тоже схватили и казнили, – брезгливо махнул рукой Хейлель. – Как видишь, многие хотят вести свой народ по тому пути, который считают для себя наиболее правильным. Но они не знают истины! А ты, Сын Элохим, ты знаешь её. Так даруй её этим людям, суетящимся там внизу. Призови их, произнеси речь. Благодаря искусной архитектуре стен этого Храма, тут изумительное звучание. Тебя услышат в самых отдалённых уголках этого здания. Но они должны не только услышать, но и поверить в тебя. А для этого, отсюда, надо будет сделать лишь единый шаг к своему народу. Всего только один шаг вперёд, навстречу им. И они тебя увидят, и уверуют, и последуют за тобой. Ибо тот, кто с такой высоты смог упасть и при этом остаться невредимым, тот способен намного большее. Ведь написано:
“Ибо Ты, сказал: Йегова, – оплот мой, Всевышнего сделал ты обителью своей.
Не случится с тобой беды, и бедствие не приблизится к шатру твоему.
Потому что ангелам Своим Он заповедает о тебе – хранить тебя на всех путях твоих.
На руках они
На льва и на аспида наступишь, топтать будешь льва и дракона.
Ибо он возлюбил Меня, и Я избавлю его, укреплю его, ибо он познал имя Моё.
Он воззовёт ко Мне, и Я отвечу ему. С ним Я в бедствии, спасу его и прославлю его”.
Йешуа поднял свой взгляд и твёрдо сказал.
– Отойди от меня Сатана. Ибо написано:
“Не испытывайте Йегову, Элохим вашего, как испытывали вы в Массе.
Бережно храните заповеди Йеговы, Элохим вашего, и уставы Его и постановления Его, которые Он заповедал тебе.
И делай справедливое и доброе в очах Йеговы, дабы хорошо тебе было. И дабы ты пришёл и овладел землёю доброю, о которой клялся Йегова отцам твоим.
Вытесняя всех врагов твоих пред тобою, как говорил Йегова”.
– Ааааа! – лицо Хейлеля исказила гримаса ненависти. Он порывисто взмахнул рукой, и они вновь очутились на пустынной арене, где и завязался их разговор с самого начала. Небо блестело ослепительной голубизной, застывшие в полёте птицы вновь продолжили своё кружение, а вокруг стало разливаться чудесное пение.
– Видишь Йахве! – вскричал Сатана в бескрайнее небо. – Я предлагал голодному – хлеб, нищему – власть и богатство, даже предложил ему проявить свою Божественную сущность. Но он всё отверг! Владыку этого мира отверг! Меня отверг! Мои щедрые предложения растёр в прах и бросил под ноги! Ну хорошо же. Теперь я не отойду от него далеко. До самого конца буду следовать за ним. Буду крупной рябью, на гладкой поверхности его земных замыслов, чтобы искажать их истинный смысл. Я стану тем затмением, что скроет его Божественное от взоров людей. И буду стоять до конца, пока все не отвернутся от него, и не осудят его, – он в ярости повернулся в сторону иудея, грозя ему пальцем. – И вот тогда, ты, Йешуа, оставшись совсем один, воззовёшь. И тогда я ещё подумаю, как поступить с тобою. Прощай же иудей. Сын Божий.
И уже растворившись в воздухе, проплыло тихим шорохом песка.
– Я всегда буду твоей тенью на земле. Запомни это, Ешшшшууу.
А небо озарялось ярким лучом, откуда медленно и величаво стали спускаться небесные ангелы. Поющие хвалу Господу всемогущему.
Перикопа 3
Йоханан ѓа-Матбиль
Иоанн Креститель
Спустя некоторое время около Бет Абары (Вифавары), подле реки Йарден.
– “…Ведь не коротка рука Йеговы, чтобы спасать, и не туго ухо Его, чтобы слышать.
Ибо лишь грехи ваши произвели разделение между вами и Элохим вашим, и проступки ваши закрыли лицо Его от вас, чтобы не слышать.
Ибо руки ваши запачканы кровью, и пальцы ваши – грехом, уста ваши изрекают ложь, язык ваш преступное говорит.
Нет взывающего справедливо, и нет судящегося по истине. Полагаются на суету и говорят ложь, зачинают беду и рождают несправедливость.
Ноги их ко злу бегут, и спешат они пролить кровь невинную, мысли их – мысли несправедливые, грабёж и разрушение на путях их.
Дороги мира не знают они, и нет правосудия на путях их. Пути свои искривили они для себя, кто ходит по ним – не знает мира.
Потому удалилось от нас правосудие и не достигает до нас справедливость. Надеемся на свет, и вот – тьма, на озарения – и впотьмах ходим.
Ощупываем, как слепые, стену. И как без глаз, ходим ощупью. Спотыкаемся в полдень, как вечером. Во мгле – как мертвецы.
Ибо умножились преступления наши пред Тобой и грехи наши свидетельствуют против нас. Ибо преступления наши с нами и грехи наши мы знаем.