Аз воздам
Шрифт:
— С превеликим удовольствием, — Филлерик тряхнул беднягу за шиворот. — Пошли, болезный, будешь показывать, что и как.
Серж про себя расхохотался. Прямо картинка маслом — старорежимный чиновник и красные революционные матросы.
— Интересные у вас методы, барон, — подал голос Анер. — Теперь я понимаю слухи, ходившие про вас.
— Простите, Ваше Сиятельство, а что делать? Да, кстати, командир, а что с господином графом делать?
— Я ему предложил на выбор несколько вариантов. Либо господин граф возвращается в Зунландию, к Крату, отправим его туда хоть сейчас, либо остается в Исторе как пенсионер, либо нанимается как военный специалист на службу к нам.
— И что же вы выбирате, Ваша Светлость? — ну,
— Честно? Крат мясник и полное говно, к тому же один из тех, кто поспособствовал, так сказать, моей отставке. Я могу наняться к вам на службу, но только при одном условии — я и мои люди никогда не преступят клятву королю и не будут воевать против Зунландии.
— Видите ли, господин генерал, тут все сложно. Мы с бароном Лигусом выполняем волю покойного короля Азариуса. Другого короля нет, самозванцев мы развешиваем на месте сушиться на солнышке. Против Зунландии, я клянусь, мы воевать никогда не будем, но при попытке Крата или любого самозваного узурпатора напасть на нас ответ будет дан самый жесткий и жестокий. Сейчас мы создаем новое государство, которое со временем освободит Зунландию и вернет ей независимость, спасая то и тех, что осталось. Считайте, что Гравия — это реинкарнация Зунландии с теми же целями и задачами. И когда мы станем сильными и встанем на ноги, мы сможем освободить Зунландию и объединиться в единое государство, выполняя волю покойного короля.
— В софистике и подмене понятий вы сильны, ничего не скажешь, — сощурился генерал. — Колония решила стать независимой?
— А колониальный период всегда заканчивается, господин генерал. Уж мне-то можете поверить, — убедительно сказал Серж. — И вопрос остается только в одном — либо бывшая колония становится врагом, либо другом и единственной надежой. Сами понимаете, что сейчас в Зунландии полный крах. Половина страны оккупирована, король мертв, власть в руках довольно неадекватных военных и поместных барончиков. После победы в любом случае начнется гражданская война за трон, страна еще больше обескровится, грядет нищета и голод. Узурпатор, пришедший на трон Зунландии попробует решить все вопросы за счет колоний, и мы решим эти вопросы, только не так, как думает любой придурок с лампасами, взошедший на трон. Мы не колония, но последняя надежда Зунландии, потому что не разделяем себя, мы ее резерв. И страну придется восстанавливать нам, после того, как другие придурки ее разрушат. Вот и думайте, что лучше.
— Почему вы решили, что будет победа?
— Потому что мы над ней работаем. Своими методами и средствами. Результаты вы видите за окном. По крайней мере, продвижению Зунландской армии мы помогаем. И пусть нас меньше в десятки, а то и сотню раз, чем армия регулярная, но победа куется и здесь тоже. Мы используем средства, которые среди военных считаются неблагородными и непопулярными, но поверьте, это работает. Единственное — мы не полководцы, мы скорее шпионы и диверсанты. Поэтому вы нам нужны. Так вы с нами?
— Хорошо, полковник. Я с вами. Не хочу упустить возможность поквитаться с эльфарами.
— Спасибо, господин генерал.
…Пять, аж целых пять городов! Не было, называется ни гроша, да вдруг — не, не алтын. Геморрой, умноженный на пять. Ладно, пускай все устаканивается под контролем военных комендантов городов. Перераспределение трудовых и прочих ресурсов, торговля, укрепление всевозможных связей — жители должны понять, что теперь они — один народ, независимо от национальной принадлежности и расы. И все это требует координации, управления, взаимодействия… Тут еще Тира пристал.
— По-моему, тебе пора уже замок возводить.
— С чего это? — у Сержа глаза полезли на лоб.
— Ну так и будешь принимать всех своих представителей в домике Исторской управы?
— Буду королем — будет замок, — отшутился Серж. —
— Король Серж Первый лучше, — озабоченно сказал Тира, не приняв шутки.
— Да ну тебя, командир. Скажешь тоже, — отмахнулся Серж.
— Ну а по факту? Сейчас мы стали управлять конгломератом, который сами и создали.
— Силовым способом. Как создали, так и управляем. Если бы не остатки Особого Егерского, мы бы ничего не смогли сделать. Ни тогда, ни сейчас. Вся наша сила — в них, — убежденно сказал Серж.
— И в твоем развитии науки и техники.
— И то, все развитие — это новое оружие. Остальное — по мелочам, ничего нового не сделали.
— Ну а твои нововведения? Ты начал то, о чем люди и подумать не могли, и что всегда было доступно только для богатых. Медицина, образование…
— И ты думаешь, что нам это поможет? Сколько должно пройти времени, чтобы из закоснелого средневекового жителя, затюканного патриархальным укладом и считающего, что так и надо, потому что так существовали — именно, не жили, а существовали — все его предки получить человека? Нам еще повезло, что мы в Гравии, а не на Истоке, где жизнь спокойно, замшело и заплесневело течет не первое тысячелетие. Здесь менталитет, тьфу ты, то есть склад ума у людей немного другой, дух более мятежный и пытливый. Все-таки не зря сюда был ограничен доступ. Не каждый способен жить и выживать в колониях. А в Зунландии тот же крестьянин покрутил бы пальцем у виска, сказал бы «чудит барин» и вернулся к своим повседневным беспросветным делам, не желая ничего менять, потому что все сказано в священных книгах.
— Ты прав. Нам повезло.
— Единственное, что я сделал и это мое достижение я считаю важным — никто не умрет от голода. Ни вдова, ни сирота, ни старик. И от пустяковых болячек тоже. Вот это я считаю главным.
— Да ты гуманист? — прищурился Тира.
— В некотором роде. Много я чего повидал в своей жизни. Ты думаешь, у нас, в нашем просвещенном мать его мире, не умирали от голода и от болезней, потому что не могли себе позволить даже купить еды, не говоря уже о лекарствах? Старики не копались в помойках, потому что больше половины пенсии уходило на оплату жилья и еды было купить не на что? Я сам был в подобной ситуации, до голода и помоек мне недолго оставалось, и поклялся себе, что если смогу, то изменю что-нибудь в жизни. Получилось оригинально, в своем мире так ничего и не изменил, зато здесь стараюсь хоть что-нибудь да сделать. А там — как получится. И потом, если повернуть с точки зрения прагматика — гуманизм себя оправдывает. Если человек уверен в своем будущем, сыт и здоров — он работает лучше и не бунтует. Пока здесь еще не было попыток раскачать лодку.
— Представляю, что ты сделаешь, когда будут, — усмехнулся Тира.
— Ну у меня хороший учитель, — подмигнул Серж. — И Сайлер с Азариусом, царствие им небесное, тоже ими были. А потом прививку от революций и переворотов я получил еще там. Только там нельзя было казнить, да и вообще, даже надо было аккуратно применять физическую силу ко всяким безмозглым полудуркам, но поскольку мы более примитивны и агрессивны, сработают традиционные, освященные веками методы — угрозы, запугивание и насилие. Жалоб на действие наших военно-полевых судов в присоединенных городах не было?
— Не было, — осклабился Тира. — Некому было подавать жалобы.
— Вот и эффективное кардинальное решение проблемы. А если мы решим проявить гуманность и помиловать кого-то из продвинутых, вышлем куда-нибудь через портал. Например в Айзанское ханство. Там, насколько я знаю, постоянная нехватка евнухов.
— Хорошую же мы окажем услугу хану. Они же там революцию среди наложниц совершат.
— А, пускай сам решает вопросы со своим гаремом. У нас свои заморочки, — махнул рукой Серж. — И пока все это умствования, жители вроде как протестовать не собираются.