Азбука
Шрифт:
Она была очень скупа и почти ничего на себя не тратила, откладывая деньги с довольно приличной зарплаты международного чиновника и профессора. Думаю, что, помимо прекрасной женевской квартиры, у нее лежала немалая сумма в банке. Викта сдержала обещание наложить на себя руки, когда выдержать будет уже невозможно, и совершила самоубийство, завещав все свое состояние государству Израиль. Я просил ее опубликовать письма Тувима, которых у нее была целая пачка, но перед смертью она их сожгла.
Это слово есть уже у Миколая Рея [142] . Значит, можно воспользоваться им, чтобы перевести английское понятие «mindfulness», в котором многие буддисты заключают всё учение Будды. «Внимательность» означает позицию внимательной благожелательности к природе и людям — в каждой детали мы замечаем то, что происходит вокруг нас, вместо того чтобы
142
Миколай Рей (1505–1569) — поэт, прозаик, переводчик, политик и кальвинистский богослов. Один из первых поэтов, писавших по-польски, в связи с чем считается «отцом польской литературы».
Созерцательная поэзия неожиданно становится противовесом процессу разложения поэзии и искусства, то есть противостоит потере чувства смысла. Можно сказать, что это — сопротивление духовности примитивному миру. Иногда у такой поэзии бывают христианские источники вдохновения, чаще буддийские, хотя есть и такие поэты, которые черпают из обоих источников.
Несмотря на огромное разнообразие форм — от лаконичных мыслей и хайку до длинных стихов и поэм в прозе, — у поэзии «внимательности» есть некие общие черты, поскольку ее авторы преследуют не только эстетические задачи. Их главная цель та же, что у великих религиозных книг человечества, которые отвечают на вопрос, кто такой человек и как он должен жить. Поэзия «внимательности» сродни некоторым книгам Библии, так называемым писаниям мудрецов, таким как Книга Притчей Соломоновых, Екклесиаст, некоторые псалмы. В то же время, в отличие от христианской благочестивой литературы, которая, как правило, безразлична к изменениям стиля в высокой культуре, она остается частью так называемой современной поэзии.
В качестве примера внимательного отношения к миру я выбрал стихотворение в прозе — или маленький трактат — Тхить Нят Ханя [143] (вьетнамская диаспора в Америке довольно многочисленна). Он озаглавил свой текст «Interbeing» и пытается убедить читателя, что глагол «interbe» должен быть включен в словарь английского языка. Между тем в польском языке есть глагол «сосуществовать» (wsp'olistnie'c). Смысл текста очень прост и заключается в том, чтобы «танцевать от печки»: что может быть проще, чем внимательный взгляд на листок чистой бумаги? Но о том, к чему это ведет, стоит задуматься, ибо мы чувствуем, что автор сказал нечто важное.
143
Тхить Нят Хань (род. 1926) — вьетнамский дзен-буддийский монах, руководитель центра медитации в Дордони (Франция), автор книг, знакомящих с дзен-буддизмом.
Сосуществование
Если ты поэт, то наверняка увидишь на этом листке бумаги тучу. Без тучи не будет дождя. Без дождя не будут расти деревья, а без деревьев невозможно сделать бумагу. Туча необходима для существования бумаги. Если бы не туча, этого листка бумаги не было бы. Значит, мы можем сказать, что туча и бумага сосуществуют.
Посмотрев на этот листок внимательнее, мы увидим на нем солнечный свет. Если бы не солнечный свет, лес не мог бы расти. Ничего не могло бы расти. Мы тоже не можем расти без солнца. Значит, на этом листке бумаги есть и солнце. Бумага и солнце сосуществуют. Если мы продолжим смотреть, то увидим лесоруба, который срубил дерево и отвез его на фабрику, чтобы там из него изготовили бумагу. А еще мы увидим зерно. Ведь мы знаем, что лесоруб не может жить без хлеба насущного, поэтому зерно, из которого испечен хлеб, тоже присутствует на этом листке бумаги. Есть на нем и отец с матерью лесоруба. Глядя таким образом, мы видим, что без всего этого листок бумаги не мог бы существовать.
Заглянув еще глубже, мы поймем, что мы сами там тоже есть. В этом нетрудно убедиться — ведь когда мы смотрим на листок бумаги, он становится частью нашего восприятия. Твой ум, как и мой ум, обращен к нему. Значит, мы можем сказать, что на этом листке бумаги есть всё. Ты не можешь назвать ни одной вещи, которой бы на нем не было, — время, пространство, земля, дождь, ископаемые в недрах земли, солнце, туча, река, тепло. Всё сосуществует с этим листком бумаги. Слово «сосуществовать» должно быть включено в словарь. Существовать — значит сосуществовать. Ты не можешь существовать отдельно — только вместе со всем остальным. Этот листок бумаги
Однако, может быть, для того, чтобы привести пример внимательной поэзии, не нужно ходить так далеко — во Вьетнам и Калифорнию. Вот стихотворение Януша Шубера [144] из сборника «Божья коровка на снегу», изданного в Саноке [145] ничтожно малым тиражом. Это описание плода, сливы — изнутри и снаружи. Или же описание ощущений человека, который ест сливу.
Пение петухов [146] Пение петухов — к перемене погоды: Под синей тучей синие ядра слив С пепельным налётом и липкой щелью — Там сладкие струпья грязного янтаря. Язык пытается сгладить шероховатость косточки, Проходят годы. А она всё так же ранит нёбо, Обещая прикосновение к сути — дну того дня, Когда распелись петухи, предвещая перемену погоды [147] .144
Януш Шубер (род. 1947) — поэт, эссеист, фельетонист.
145
Санок — город в юго-восточной Польше недалеко от границы со Словакией и Украиной.
146
Стихотворение посвящено Чеславу Милошу.
147
Перевод Андрея Базилевского.
Я восхищался многими людьми. Поскольку себя я считал кривым деревом, прямые деревья заслуживали моего преклонения. Правда, нужно помнить о том, что бывает перед Рождеством, когда мы отправляемся покупать елку. Ряды прекрасных деревцев — издали все кажутся великолепными, но вблизи почти ни одно не соответствует нашим представлениям об идеальной елочке. Одна слишком хилая, вторая — кривая, третья — низкая, и так далее. То же самое с людьми: наверное, другие представлялись мне такими внушительными потому, что я не знал их ближе, а мои собственные изъяны были мне хорошо известны.
Впрочем, не только мои, но и моей среды поэтов и живописцев. Общность искусства с генетическими пороками, увечьями, извращениями, болезнями — почти непреложная истина. Именно это показывают биографии писателей и художников, а, глядя вокруг, я мог найти подтверждение этому в судьбах моих друзей и знакомых. Однако здесь можно подозревать ошибку перспективы. Если подвергнуть столь же пристальному изучению самых простых смертных, может оказаться, что нормальность среди них встречается так же редко, как среди людей, прославившихся в области литературы и искусства. Просто жизнь знаменитостей у всех на виду.
Так я утешал себя, однако это не мешало мне искать тех, кто превышает меня, — неисковерканных. И в конце концов, ошибался я или нет, мою способность восхищаться следует записать в плюсы, а не в минусы.
Наш человеческий род веками размышлял, откуда взялся мир. Одни говорили, что у него должно быть начало, другие — что он существовал всегда. Для нас «всегда» утратило смысл, ибо до большого «бума» никакого времени не было, хотя его отсутствия не в состоянии передать ни наше воображение, ни язык. Что было прежде, чем что-либо начало быть? Средневековые схоласты из Шартрской и Оксфордской школ утверждали, что был божественный свет. Его transmutatio [148] в свет физический и создало мир. Они с удовлетворением восприняли бы теорию Большого взрыва и сказали бы: вот именно.
148
Transmutatio — превращение, пресуществление (лат.).
Думать о времени — значит думать о человеческой жизни, а эта тема столь обширна, что ее рассмотрение равнозначно мышлению как таковому. Все различия между нами — пол, раса, цвет кожи, обычаи, верования, взгляды — ничто по сравнению с фактом, что все мы сотканы из времени, рождаемся и умираем как поденки-однодневки. Неуловимое «сейчас» ускользает назад или убегает вперед, становится либо воспоминанием, либо устремлением. Речь, с помощью которой мы изъясняемся, — это модулированное время, как и музыка. А живопись и архитектура — разве не перелагают они ритм на язык пространства?