Азиатский аэролит. Тунгусские тайны. Том I
Шрифт:
— Ваша собственность?!
— Вас так поражает это слово?
Горский ничего не ответил и, опустив голову, пошел за Эрге, который вел его к дирижаблям. Подошли к винтовой лестнице. Эрге вежливым жестом предложил профессору подняться наверх.
В уютной, комфортабельной каюте он вежливо пододвинул кресло. Сам сел за стол.
Оба долго молчали, напоминая шахматистов, упорно обдумывающих дальнейшие ходы.
Ход сделал Эрге.
— Итак, вас удивляет все то, что вы видели?
— Удивляет.
— Но я вам уже сказал, что я владелец этой местности,
— Земля, природные богатства в нашей стране — собственность государства, — ответил профессор.
— Это меня ничуть не волнует.
— Тогда вы просто проходимец и пошли на очень опасную авантюру.
Эрге нагло улыбнулся.
— Пусть так!
— В таком случае мне не о чем с вами говорить.
— Вы заявляете это вполне сознательно и твердо?
— Да.
— Я думаю иначе. Послушайте, профессор, хотите в открытую, а?
Профессор молчал. Эрге подумал немного, не сводя насмешливого наглого взгляда с лица профессора, выдержал паузу и небрежно, будто забавляясь, начал:
— Что ж, слушайте, играем в открытую. Азиатский аэролит таит в себе неисчислимые сокровища. Такова истина! Доказывать не к чему. Разные категории людей смотрят на эти сокровища по-разному. Я, как хозяин этой местности, выражаясь грубо, смотрю на сокровища как на средство к существованию, как на мощное оружие, которое подарит мне наслаждение жизнью, уважение и все, чего я захочу. Это также истина! Правда, кто-то может ее отрицать. Конечно, я эти возражения отвергну. Теперь в отношении вас. Вы смотрите на сокровища, как ученый — хотя я, возможно, ошибаюсь. Вы можете сокровища материальные превратить в сокровища научные. Это, в конце концов, ваше дело. Большевики на сокровища смотрят иначе. Им нет дела ни до ваших научных стремлений, ни до ваших опытов, им, как и мне, нужны деньги. Вы подданный СССР, и вам лучше знать состояние науки в этой стране.
Профессор поднял голову и подчеркнуто ответил:
— Да, я лучше вас знаю состояние науки в СССР.
— Вот именно, — поддакнул Эрге, будто не замечая иронии Горского. — Теперь конкретно, еще доходчивей и откровенней. Вы, скажем, хотите уехать туда, где могли бы работать спокойно, без забот — будучи окружены уважением и вниманием. И вот вы, наконец, можете оказаться за границей. Вы будете на всю жизнь материально обеспечены, сможете всецело отдаться науке, а не бегать и кланяться в ноги невеждам, выпрашивая копейки на большое научное дело. Но для этого, если вы согласны, вы должны будете взять на себя руководство раскопками Азиатского аэролита. — Эрге сделал небольшую паузу и коротко, уверенно закончил: — Вижу, вы меня поняли. Что вы на это скажете?
— Что я на это скажу? — переспросил профессор. — Я скажу так же откровенно: первый раз в жизни я вижу такого авантюриста и мерзавца, как вы.
Трудлер нашел Эрге возле главной шахты. Инженер стоял у бура, пристально рассматривая куски породы.
Заметив Трудлера, поднял голову, но не удивился.
— Меня ищете?
— Да вот записка вам.
Эрге
«Немедленно приходите. Пауль».
— Случилось что? — уже удивленно заговорил Эрге.
— Нет, все в порядке.
— А почему же немедленно?
Трудлер пожал плечами:
— Не знаю, выбежал из радиокабины, позвал, передал, говорит — немедленно. Отчего — не знаю. Целыми днями из кабины не вылезал.
Через четверть часа Эрге был в лагере за рекой. Застал Самборского в радиокабине. На голове у него чернела скобка наушников.
Услышав, что кто-то зашел, он повернул голову, улыбнулся, но наушники не сбросил, а лишь указал на свободное место.
Как ни странно, Эрге в присутствии Самборского чувствовал себя не совсем уверенно, ощущал даже робость. И потому сел в кресло и стал терпеливо ждать.
Наконец Самборский освободил уши от черных блестящих наушников.
— Ну, как у вас? — спокойно обратился к инженеру.
Эрге немного удивился.
— О чем вы? Я собирался этот вопрос задать вам.
— Сначала вы отвечайте, потому что ваш ответ определит мой.
— Вы о профессоре?
— Да.
— Он патологически упрям и…
— Честен, — с улыбкой подсказал Самборский.
Эрге поморщился.
— Не сказал бы… Скорее старается быть честным.
— Нет, не говорите. Я немного больше вас знаю. Он фанатично честен и предан своему делу — большевик. И настоящий, как говорят — идейный.
— По моему мнению — большевик за деньги.
— Вы просто обозлены на него, потому что он вам ни слова не сказал, правда?
— Отказался. Но я думаю, он еще заговорит, — двусмысленно произнес Эрге.
При воспоминании о разговоре с ученым его охватило чувство ярости. Он злился даже на самого себя — за то, что разговор дал совсем не те результаты, на которые он так уверенно рассчитывал.
Было стыдно перед Самборским. Тот, очевидно, заметил это.
— А если не заговорит, в чем я убежден, что с ним станете делать?
— Ну а как по-вашему, что в таких случаях делают?
Самборский брезгливо поморщился.
— Между прочим, я крови не люблю.
— Вот как, — насмешливо скривил рот Эрге.
— Серьезно. Но на сей раз, думаю, мы обойдемся и без этого. Вы не знаете, как нам повезло. Читайте — вот причина, по которой я вас так внезапно вызвал, — и Самборский протянул Эрге стопку серых радиограмм. — Читайте по очереди.
Эрге поднялся и стоя начал торопливо пробегать глазами черные строки.
Вскоре лицо его вспыхнуло возбужденным нервным румянцем.
— Не может быть! — воскликнул он, прочитав первую страницу. — Не может быть!
— Читайте дальше, — бросил Самборский.
Эрге прочитал второй, третий, четвертый лист и блестящими глазами уставился на Самборского.
— Как повезло, вы понимаете, как это вовремя, — почти шепотом произнес он. — Конфликт — это лишь зацепка. Вот увидите — вспыхнет настоящая война. Империализм никогда не простит СССР революции в Китае.