Азиатский берег
Шрифт:
Слева — заснеженный пляж оканчивался стеной песчаника. Справа тропинка поворачивала в лес, позади волны перекатывали гальку.
— Да?
Человек наклонил голову, словно прислушиваясь, но ничего не
— Да, я слушаю вас!
Человек скрылся в лесу.
Споткнувшись на причале, он взбежал на палубу, когда паром уже снимался с якоря. Не хватило времени даже на то, чтобы купить билет. В салоне при электрическом освещении обнаружилась неприятность: опять порвались брюки — вероятно, при падении на сосновые иглы или камни мостовой.
Отдышавшись, он почувствовал, что весь дрожит — очевидно, от холода, — и купил стакан горячего чая за одну лиру. У мальчика-разносчика он спросил по-турецки, который теперь час. Было десять.
Еще одна пристань. На доске, прибитой к билетной будке, значилось: «Буюк-Ада». И снова открытое море.
Вошедшему кондуктору он протянул десять лир и сказал:
— Истамбул.
Кондуктор покачал головой, что означало «нет».
— Йок.
— Нет? Сколько же тогда? Кач пара?
— Йок Истамбул — Ялова. — Взяв деньги, кондуктор дал ему
Но ведь это на азиатском берегу! Значит, они просто шли не в ту сторону!
Он стал объяснять, сначала медленно и внятно по-английски, потом на отчаянном турецком, что ему вовсе не нужно в Ялову. Он достал свой авиабилет и показал время отлета: восемь часов — только никак не мог вспомнить, как будет по-турецки «завтра». Но он уже понимал, что все напрасно. От Буюк-Ады до Яловы больше нет остановок, и сегодня уже не будет обратных паромов. Придется сойти в Ялове.
Под тусклым фонарем на заснеженном деревянном причале стояли женщина и мальчик.
Человек, долго стоявший у борта парома, наконец, дрожа от холода, сошел на пристань. Он направился прямо к женщине с мальчиком, уронив несколько клочков бумаги, которые тут же были подхвачены ветром и унеслись высоко в небо.
Человек угрюмо кивнул женщине, и она пробормотала несколько слов по-турецки. Потом все трое пустились в привычный путь вдоль берега к своему дому. Впереди шел мужчина, за ним, немного поотстав, его жена и сын.