Азовская альтернатива
Шрифт:
Аркадий сидел на солнышке в очень приятной глазу низинке, предаваясь с наслаждением стыдному делу. Жалел самого себя. Мысленно, конечно. Слабаков, которые жалуются всем и каждому о том, как им плохо, он с детства на дух не переносил. А друга, которому поплакаться простительно, у него в этом мире ещё не было. Да и в покинутом, положа руку на сердце… в этом отношении, у него тоже были проблемы. Грузить же своими соплями боевых товарищей, считал дурным тоном. Да и не гоже крутому характернику, которым он тут старался выглядеть, ныть вслух. Не поймут. Запорожцы привыкли переносить неприятности с шутками.
А ведь затеял этот марш-бросок, можно сказать, он сам. Вспомнил о посольстве султана в Москву и роли посла Кантакузена в предупреждении азовчан о скором нападении казаков. Вспомнил и предложил использовать это посольство для осложнения жизни врагов. Старшину, прибывшую к тому времени
Надумал же Аркадий вот что. Перехватить посольство неподалеку от Азова, устроив на него засаду. Перестрелять всех из луков (Аркадий спросил возможно ли такое, все единодушно подтвердили, что да, вполне осуществимо). Обобрать трупы, собрать трофеи и лошадей и отойти, оставляя заметный след не к донцам, а в сторону татар. Где следы запутать и, продав каким-нибудь татарам, часть легко узнаваемых вещей из даров царю, уйти в Черкасск. Обнаружив уничтоженное посольство, турки из Азова подумают, что это дело рук татар. О чём и доложат в Стамбул. Донцы же честно доложат в Москву, что к исчезновению посольства не имеют никакого отношения. Естественно, на сообразительность азовского паши не рассчитывать, подослать к нему гонца с соответствующей интерпретацией событий.
Вы будете смеяться, но Васюринский категорически возражал. Не понравилась ему идея устроить провокацию. Сваливать вину за убийства на других, устраивать рознь между врагами, он посчитал подлостью недостойной казаков. Ему хотелось их всех самому уничтожить (маньяк однозначно). Собственными руками. К счастью, другие старшины отнеслись к идеям попаданца куда более толерантно. Внесли в голые идеи конкретику и дополнения. Васюринский, с явной неохотой и заметной обидой, уступил.
Отношения с крымскими татарами, в то время у турок, в реале, сильно испортились. Крымский хан, как известно, не откликнулся на призыв султана о помощи войсками, а затеял долгую войнушку (1635-весна 1637 гг.) с непокорными буджакскими татарами. Покорив же которых, с помощью запорожцев под предводительством Павлюка, пошёл войной на другого подданного османской империи, молдавского господаря Кантемира. Казнив, кстати, пашу Кафы, посмевшего угрожать ему из-за невыполнения ханом требований султана. Хана, осенью 1637 года вызвали в Стамбул и казнили.
Аркадий предложил, также, осведомить хана о грозящей ему опасности и предложить военный союз. Хан громит и грабит Молдавию и Валахию, полностью прекратив набеги на Русь, как Малую, так и Великую. Казаки устраивают набеги на Анатолию и Стамбул, не трогая портов Крыма. Потом можно и совместные походы на юг организовать. К удивлению попаданца, идею союза с Крымом все встретили вполне положительно, не смотря на давнюю вражду. Аркадий до этого считал, что между казаками и татарами была вражда, исключающая какие либо союзные отношения. Общеизвестную помощь татар Хмельницкому, считал отдельным эпизодом, вынужденным шагом этого великого политика. Оказалось, весьма недовольные свом подчинённым положением крымские татары, неоднократно обращались за помощью к запорожцам.
Одно утешение, на саму засаду его не взяли. Вечером после первого же дня рывка на юг, Васюринский осмотрел его ноги и, явно встревоженный, пригласил на консилиум других характерников. Как и положено медикам, они о чём-то пошептались и вынесли приговор: «Продолжать путь к Азову Аркадию нельзя». Состояние здоровья не позволяет. Ему предписали путешествие на конных носилках в Черкасск. В сопровождении нескольких характерников и старшин, чьё присутствие под Азовом было не обязательно.
Аркадий и не возражал. Чувствовал он себя всё хуже, сотня вёрст за день в седле его чуть не убила. Нужды, кстати, в его присутствии там не было. Стрелять из лука он не умел, а в советах по устройству неожиданных нападений Хмельницкий, Сирко и прочие характерники и старшины, не нуждались. Сами кого хочешь, научат. Да-да, Хмельницкий — именно Богдан Зиновий. Рослый, массивный, ещё не располневший чигиринский сотник. Если не смотреть ему в глаза, обычный казак. И Сирко тот самый, Иван, знаменитейший из характерников. Ещё молодой, немного тушующийся в присутствии старшин, куда более известных на тридцать седьмой год. На интеллигентного юношу, впрочем, он всё равно не походил. Проскальзывали то и дело, и хищные повадки и немалая харизма. За вечер и ночь успели прибыть, один за другим, Кривонос, Гуня, Остряница. Приехали, врозь, по одному, ещё несколько человек, судя по всему, характерников, имён которых Аркадий не знал или не вспомнил.
Назвался груздём, полезай в кузов
Полдень 29 березня 1637
Паршивое настроение, оказывается, заразно. Это Иван Васюринский понял, когда сегодня проснулся. Глянул на кислую, кривящуюся морду Аркадия, и понял, что всё вокруг — не так.
«Небо какое-то сероватое, а облаков-то, нет. Трава на прошлогодней гари… какая-то, не очень зелёная. Воздух не свежий, будто через кобыльи кишки пропущенный. Ладно, чего кривляется попаданец, понятно. Когда болячки достают, не очень повеселишься. Непонятно, как он вчера до конца в седле усидеть мог. Вот ещё морока, надо вставать и его ноги спасать, чтоб не сдох, стервец. Для него то казачья честь — пустой звук, глупо и обижаться. Но братья характерники, лучшие и честнейшие из старшины, они то, что, не понимают?!!»
Единодушная поддержка старшиной и характерниками предложения Аркадия поразила Ивана. Можно сказать, ранила душу.
«Ну, не по лыцарски убивать врага под личиной! Казак — душа простая. Если надо кого убить, убьёт, а вот так, тайком, по-иезуитски… стыдно».
Вставать не хотелось чрезвычайно. Так бы и лежал, переживая обиду на весь белый свет. Но уж если совет характерников решил, выполнять надо это решение вне зависимости от личного отношения к этому решению. Со стоном душевным (вовне никак не прорывающимся), Иван поднялся и приступил к лечебным процедурам. Большая часть болячек Аркадия благополучно подживала, но разодранная внутренняя поверхность бёдер требовала серьёзного врачевания и прекращения каких-либо скачек.
Характерник принялся мотать ус на палец. Была у него такая привычка, в случае трудных ситуаций. Да сколько ты ни крути, тащить дальше бедолагу попаданца было невозможно. Правильно вчера решили, что дальше ему предстоит путешествие на носилках прямо в Черкасск.
«По уму надо было его вообще с собой в налёт на посольство не брать. Только как его оставишь в отряде под началом Пилипа? Уж что-что, а причину попытать и казнить проклятого характерника, моего друга или ученика, тот всегда найдёт. Но и на юг тащить попаданца нельзя. Старшины и характерники, будут посольством на Дон. Вот в нём он отправится и, дай Бог, доедет. Если татары не перехватят. Чтобы объяснить братьям на Дону наши поступки и начать подготовку к совместным действиям. Авось, такой переход его ноги выдержат».
Не смотря на все неприятности, что вошли и, наверняка, ещё войдут в его жизнь из-за попаданца, ощущал Иван и грусть. Успел привыкнуть и привязаться к нему за эти сумасшедшие дни.
Начало изменений
30 березня 1637 года от р.х
Засада удалась как по заказу. Хотя в караване посольства шло более двухсот человек, большая часть с оружием, Васюринский организовал её так, что у турок не было никаких шансов, не то чтобы отбиться, но и нанести казакам сколь ни будь серьёзный урон. Не спасли осман ни храбрость янычар, ни хитромудрость посла Кантакузина. Под ливнем метких стрел почти все османы сгинули прежде, чем успели схватиться за оружие. Попытки нескольких, самых сообразительных или везучих, вырваться на лошадях из лощинки, ставшей смертельным капканом, провалились. И впереди и сзади, таких бегунов ждали конные казаки, быстро с ними расправившиеся. Через минуту после первого выстрела караван был мёртв. Раненных и притворившихся мёртвыми добили сразу же. Через час, в лощине остались только трупы. Людей — обобранные. Нескольких случайно погибших лошадей и мулов, со снятым багажом или сёдлами. Нельзя сказать, что редкий в этих местах, грабительский налёт. Правда, обычно, жертв грабежа не убивали, но турки обязательно сами придумают причину такой жестокости. Оставалось осуществить самое неприятное для Васюринского. Придать избиению вид татарского налёта.
Собственно, основное для этого было уже сделано. Все жертвы погибли от стрел. Причём, не подобранные нападавшими стрелы были только татарскими или черкесскими. [10] Зато, характерных при казачьих атаках огнестрельных ран, у погибших не обнаружат. След убийц поведёт расследователей по направлению к Перекопу, пропав, растворившись в степи. Способов запутать следы татары, и казаки, знали множество.
Ночью после этого дня к стене Азова поскакал всадник. Приближаться вплотную он не стал, не смотря на ночь. Весть, которую он прокричал, объяснила такое поведение. Прокричал, кстати, на чистейшем татарском, точнее, с ярко выраженным ногайским акцентом этого языка.
10
Черкесы ежегодно продавали татарам сотни тысяч стрел собственного изготовления.