Азы мастерства
Шрифт:
Никто не знает точно, сколько было заплачено дурными искателями сокровищ клану Архитекторов, чтобы те не порочили их имя. И чтобы не убили их — ведь многие сунулись в бой сгоряча, не подумав о том, что позднее Архи сотрут их в порошок, ибо глупо соревноваться новичкам в силе с самым первым кланом мира Вальдиры…
Поэтому всегда лучше разгадывать новые загадки, не боясь, что в мутной воде притаилась матерая злобная щука, надежно охраняющая подступы к древнему сокровищу.
Нагулявшийся гном поздоровался со стражами у торговой лавки рядом с заснеженной дорожкой. Зайдя внутрь, приобрел немало съестного, прихватил пару бутылей браги и крохотный флакончик с
Едва марево магического переноса исчезло, гном разом пожалел, что покинул пустой, тихий, холодный и такой мирный заснеженный горный склон. Его будто пыльным мешком с оркестром внутри по голове хлопнули. Уши оглохли, глаза ослепли, мозг собрал пожитки и, покинув череп, отправился вдоль позвоночного столба вниз, надеясь найти место поспокойнее.
Сначала гном подумал, что попал не туда. Либо назвал не то место, либо свиток телепортации свихнулся, отправив пассажира прямиком в центр Площади Семи Фонтанов города Альгоры, известной своим шумом и разнородным причудливым сборищем кукукнутых личностей.
На посту — рыл триста! Может, и больше.
Плотная толпа с частыми вкраплениями тягловых и седельных животных всех мастей и размеров. Вся масса колышется из стороны в сторону, гомонит, кричит, вопит, смеется, чавкает, хрупает, топает, хлопает, поет, ругается, а какой-то гад еще и насвистывает немузыкально, саксофон с мухоморами ему в глотку…
Прибывшего после трудовой смены в кузницах игрока выбросило прямо посреди столпотворения.
— Где я? — в легком ужасе прошептал коротышка-гном, оказавшийся среди частого леса плотных ляжек полуорчиц, танцующих что-то среднее между эротическим и боевым танцем. Над головой гнома колыхались внушительные выпуклости, еще выше скалились зазывно клыки, еще выше — воздух секли распущенные волосы.
На плечо гному упала мускулистая донельзя зеленая ручища, хриплый голос проревел скорее утвердительно, чем вопросительно:
— Ты смотреть на мухсол моя жена?!
— Я? На мухсол? Не-не-не, — замотал головой игрок. — Я не смотреть на мухсол твоя жена.
— Что?! Почему?! У моей жены красивый мухсол! Обидеть хочешь?
— Что вы, уважаемый! Я просто… э-э-э… — Обычно быстрый на слова и действия гном слишком устал и не успел отдохнуть. Неспешного спуска по хрустящему снежком горному склону не хватило для полноценного отдыха. И посему сейчас он немного буксовал.
Одетый в сыромятную кожаную одежду полуорк решил помочь бедолаге мямле, которого боги уже обидели, сотворив гномом.
— Мал ты еще, чтобы смотреть на мухсол моей жены! — радостно заревел детина.
— Да! — согласился Кроу и поспешно дал деру. — Мал я еще для таких мухсолов…
Достаточно умело вихляя и уворачиваясь, Кроу пробежал по прямой не меньше двухсот шагов, и неожиданно живой лес ног закончился, гном оказался на открытом пространстве. Не успел он обрадоваться, как толпа качнулась вперед, и Кроу прижало к такой родной каменной стене. Уцепившись за щели между камнями, он пополз вверх. Ему вслед возмущенно заорали что-то про очередь, чья-то рука вцепилась в штанину и потянула игрока вниз. Чудом вырвавшись, он подался выше, перехватился, дернулся, тут его схватили уже за руки и втащили на гребень стены.
Миф… его спас Миф. Спас и тут же убежал с воплем:
— Я за похлебко-о-о-ой…
— Какого черта происходит?! — простонал Кроу, оборачиваясь и глядя со стены вниз.
Его родной холм окружила беснующаяся толпа. Добавить им сотню вил
— Кроу! — Львиный рык Лори вырвал гнома из созерцания. — Припасы нужны! Любые! Еда! Нам нужна еда!
— Я чуть-чуть принес!
— Тащи! И лети за товаром! Вместе с Мифом. И чтобы мухами! Иначе нас снесут…
— Понял!
Расспрашивать некогда. Сейчас нужно что-то делать. И для начала Кроу в пару прыжков добрался до прилавков и вывалил на них все закупленное в подгорной торговой лавке. Из ящика выхватил пригоршню серебряных монет, схватил за плечо подбежавшего Мифа, и они исчезли во вспышке.
Оставшиеся вдвоем девушки-игроки напрягли последние силы и попытались сдержать чудовищный напор обалдевших от голода и усталости путников. К их лицам тянулись десятки грязных рук с зажатой медью и серебром, десятки хриплых голосов требовали еды и дров, вина и пива, компота и кваса. Требовали хоть что-то прохладное и жидкое, способное увлажнить пересохшие и забитые пылью глотки. Плакали дети в материнских руках, по перепачканным щекам тянулись светлые дорожки слез, мерцающие от слезной пелены глаза смотрели с обидой на таких плохих тетенек, что не дают им кушать. А ведь так хочется кушать…
Первой заплакала Аму. Неожиданно всхлипнув, он продолжала шарить в пустом ящике, где больше не осталось ничего — остатки принесенных гномом припасов уже были проданы. Капля воды в море. Капля воды в пересохшую от зноя пустыню.
— Что же это… — шмыгнула носом Аму.
Лори крепилась. Сказывался прежний опыт. Но и ее проняло. Еще бы немного — и возможно, зашмыгала бы носом и бравая рыжая воительница, обычно ехидная и насмешливая. Еще бы немного… но парни вернулись. К прилавку шагнули два мужских силуэта, на доски опустились тяжелые свертки, два небольших бочонка, здоровенная кастрюля, немало связок с вялеными мясом и рыбой, что отличались легкостью и питательностью. Сказав цену, за которую товар был куплен, мужчины снова исчезли, прихватив еще немного денег. Быстро прикинув крохотную совсем прибавку — только чтобы окупить свитки телепортов, потраченные на закупку деньги и добавить малую толику прибыли, — Лори с новыми силами бросилась в торговый бой, первым делом отдавая еду родителям с детьми.
За девчачьими спинами, под кухонным навесом, с неимоверной быстротой орудовал поварешками старый Кашемор, крикнувший, что сейчас подоспеет похлебка. Рядом суетились работники, моющие кухонную утварь, стопками выставляющие тарелки в боевые порядки.
Только-только ушла последняя связка рыбы — парни принесли еще. Холм Серого Пика работал, можно сказать, без прибыли. А порой и в убыток самим себе. Трудно окупиться, доставляя обычную деревенскую снедь дорогими магическими свитками. Можно накрутить цену, оголодавшая толпа не пожалеет лишних медяков. Но Лори предпочла остаться при своих, хотя, проявив женскую мудрость, ввела гибкую ценовую политику. Если к прилавку протискивался пузатый мужик в богатом кафтане — ему одна цена. Если появлялась серая от пыли и пережитого женщина с плачущим спиногрызом, прижатым к груди, — цена совсем другая. Кто-то попытался воспротивиться такому ценовому произволу. Но амазонка так рявкнула, что дюжий мужчина, кричащий что-то о равенстве для всех, предпочел быстро заплатить за еду да побыстрее исчезнуть.