Б Отечества…
Шрифт:
Вещи такого рода отрепетированы многократными повторениями, вплоть до градуса поворота стопы в нужный момент, вздёргивания вверх уголка рта и тому подобных мелочах. К тому же, это его зал, его Академия… его Место Силы.
— Даниэль, я в душ, — поворачиваюсь к адвокату, — ты со мной, или хочешь ещё сам немного поработать?
— В душ, — без колебаний ответил тот, перекидывая связанный шнурками перчатки через плечо. Судя по нарочито бесстрастным глазам, он оценил мой ответ.
— … сильный ход! — негромко, но
— Хотя… — он даже не дал мне ответить, — наверное, стоит! Шарль Шарлемань — человек многих достоинств и прекрасный тренер, но если бы ты поддался на давление, то опомнится не успел бы, как внезапно оказался бы должен! Интересно, что…
— А-а! — озарило его, — Турнир! Он хоть и любительский, но в букмекерских конторах ставки делают на всё. А тут — тёмная лошадка! Да-а…
Намыливаясь, угукая машинально, слушая приятеля вполуха. Не факт, что турнир… сильно не факт. Меня можно припахать как спарринг-партнёра, помощника тренера или как-то ещё. Хороший администратор всегда найдёт применение подвернувшемуся ресурсу.
А я…
… не ресурс. Ничей! Ни Государства, ни тем более частного лица...
« — А не преувеличиваю ли я?» — но вспомнив вид Шарля, решаю, что нет! Я не Бог весть какой психолог, но всё ж таки, когда учился лингвистике, пару семестров прослушал общую психологию. Сугубо для самообразования и общей эрудиции.
А перед этим были курсы по психологии бизнеса, где нас, с минимумом теории, учили массе полезных вещей. В том числе оценке потенциального делового партнёра и ведению переговоров. Не то чтобы я в полной мере пользуюсь этими знаниями…
Но и имеющихся хватает, чтобы понять — Шарль Шарлемань намеревался нагнуть меня жёстко!
— … кстати, начало диалога было на грани хамства, — продолжает приятель, задрав лицо под тугие струи воды, — так что ты всё верно сделал!
Верно… вздыхаю, не отвечая Даниэлю. Но пожалуй, придётся теперь искать теперь новый зал!
Не то чтобы в Париже недостаток оных, но не все удобны чисто географически. Да и в какой? Если только найти обычный боксёрский зал… Да, пожалуй! Кое-где практикуют ещё и сават, так что не всё так страшно.
Раздевалка почти пустая, но въевшиеся за годы запахи пота, несвежего белья, помады для волос, вежателя и одеколона, насквозь пропитавшие помещение, создают иллюзии переполненности. Стоит прикрыть глаза, вытирая голову полотенцем, как начинает казаться, что здесь всё переполнено волосатыми мужскими торсами, ляжками, задницами и прочими частями тела, а особенно — ногами! Вонючими…
Чёрт знает почему, но в Академии, не без определённых оснований претендующей на элитарность, отчётливо попахивает казармой!
Привык, конечно… Но переодеваюсь быстро, стараясь не задерживаться ни на минуту.
— … а я — парирую и… — вытирая голову полотенцем, слышу знакомый голос через раз, — О, Алекс!
—
— Паскаль, просто Паскаль, — смеётся тот, — вне аудитории и вне учебных вопросов, я не профессор! Тем более не в спортзале.
— Хорошо… — делаю едва заметную паузу, — профессор!
Смеётся… он вообще смешлив, этот худой очкастый профессор, преподающий классическую филологию[iii] и историю. Гуманитарий… тоже классический.
А между тем — воевал. Капитан… Впрочем, здесь этим никого не удивить.
— Я по поводу перевода, — сходу берёт он быка за рога, — Да ты одевайся, одевайся…
— … в седьмой строфе прямая отсылка…
Слушаю внимательно, он и правда большой специалист в своём деле. А отсылки на сочинения древних поэтов в том произведении, пожалуй, куда глубже и интересней, чем мне казалось. К тому же, это несколько меняет смысл некоторых строф!
— … с филологической и лингвистической точки зрения твой перевод почти безупречен, — слушаю его, продолжая одеваться, — но всё ж таки не хватает знания именно что классической филологии.
— Хм…
… моё хмыканье Паскаль воспринял как согласие заняться классической филологией чуть глубже и ушёл наконец в душ, оставив меня в растерянности. Понятно, что он хочет добра… но надо ли это мне? Не знаю…
Интересно, да! Но вот как насчёт планов заняться инженерией и двигать в массы изобретения? А чёрт его знает!
С другой стороны, профессор из аристократической и очень богатой семьи, влиятелен и уважаем. Войди я в этот круг, и мне откроются многие двери.
Чертыхнувшись ещё раз, обулся наконец и выскочил на улицу, ловя такси. Мне нужно закинуть вещи в мансарду и бежать в тот ресторанчик, время уже поджимает! Всё-таки восемнадцать лет бывает один… хм, нечасто бывает.
Приятели-студенты, Валери… Да и хочется, чёрт подери, отпраздновать новые возможности! Теперь я официально могу совершать сделки, покупать недвижимость и так далее, и тому подобное…
Не в полном объёме, но всё же, всё же! Кто бы знал, как утомительны для взрослого человека эти ограничения по возрасту, особенно когда пытаешься вести дела!
« — Странный сегодня день, — подытожил я, — падая на заднее сиденье такси и называя адрес, — очень странный»
Откинувшись на спинку стула и опираясь левым локтем о столешницу, правой рукой играюсь с опустевшим бокалом вина, катая по стеклу оставшиеся капли и вполуха слушая немолодую певичку на сцене. Поёт она хорошо, да и песня со смыслом, но так, немного не под настроение. А фоном да, неплохо…
В кафешантане изрядно шумно и накурено. По летнему времени окна и двери распахнуты настежь, что спасает от жары, но не от табачного дыма, сизыми струйками проплывающего мимо. Курят решительно все — мужчины, женщины... порой даже официанты несут заказ, лихо зажав тлеющую папироску в уголке рта.