Ба

Рудакова Елена

"Да зачем бабонек-то мучать?
– рассмеялась Алёна.
– На кой тебе эта... фисика? Без неё что ль за домом не приходишь?"

"Женщины дома не сидят, - с раздражением думала я, - все получают образование и работают так же, как и мужчины"

"Ой, да прямо и так же!
– мерзко-насмешливым тоном говорила Алёна.
– Али баба городовым станет? Али в газету писать будет? Али учить знатных князьёв в университетах?"

"Да, всё это можно", - думала я, наблюдая за решением на доске.

"Срам какой! Да ведь какая бабонька с

этим управится? Вот ты сидишь тут, а зачем? Ни в зуб ногой в мужицкой фисике не смыслишь!"

"Дела не в том, какого я пола, - я до боли сжала ручку в кулаке.
– Просто у меня к ней нет таланта... А вот посмотри на доску. Там Даша решает задачу и нормально справляется".

"Да ну тебя!
– заохала Алёна.
– Али я поверю, что это не мужик? Да у неё волосы короче, чем у всех ребят на селе!"

– Илона... Илона!
– тыкала меня в бок Саша.
– Открой таблицу с коэффициентами.

Пытаясь понять, что это за коэффициенты, я листала учебник, когда услышала приговор:

– Кузнецова к доске, задача триста седьмая.

Закономерно я получила двойку.

***

Кончалась зима, начиналась весна, а я всё рассказывала и рассказывала Алёне про то, что в церковные школы ходят единицы, что мужчины и женщины работают одинаково, и что князей и графов давно нет.

Теперь, когда я смотрела какой-нибудь фильм или сериал, приходилось объяснять ей все детали, всё, что произошло в мире с девятнадцатого века по наши дни. Хотя и про свой век Алёна знала так же мало, как муравей про верхушки деревьев. Карта мира и названия стран вызывали недоумение, а фамилии известных политиков и писателей её времени - смех.

– Последние дни так странно себя чувствую, - жаловалась я Саше, когда мы с ней поехали гулять в Парк Горького, празднуя начало весны и наблюдая за прорывающейся из-под снега травой.
– Ты не подумай, что я сумасшедшая, но... у тебя были в детстве воображаемые друзья?

– Психологи говорят, что для ребёнка не нормально не иметь воображаемых друзей, - весело рассмеялась Саша и смело сняла шапку, расправляя пушистые светлые волосы, как крылья.
– Моего друга звали Кнопка, и он был львёнком. А что? У тебя они до сих пор есть, и поэтому ты вечно витаешь в облаках?

– А я витаю?
– смутилась я.
– Ну, можно и так сказать... Знаешь, я иногда думаю, как же тяжело людям жилось раньше и как легко живётся нам.

– Не вижу связи с воображаемыми друзьями. О, глянь!
– Саша отвлеклась на палатку с мороженым.

– И я иногда представляю, что говорю с людьми из того времени...

– Какого того?
– Саша искала в кошельке мелочь на мороженое.

– Например, девятнадцатого века.

– И что говорят?
– весело глядела на меня подруга, уплетая мороженое.

– Да так, разное...
– отвела взгляд я, не зная, как не выставить себя сбрендившей.
– Просто представляю, что болтаю с ровесницей двухвековой давности.

– Может, блог заведёшь? От имени чувихи

из девятнадцатого века. Не уверена, что идея топовая, но оригинальненько.

– Не хочется, - нахмурилась я.
– Просто хочу спросить... это же не странно?

– Да забей ты!
– Саша явно хотела переключиться на другую тему.
– Твои мысли - это твои мысли, и всё, что происходит в голове, нормально. У меня тоже иногда такая каша в мозгах, что сдохнуть хочется... Предкам не говорила?

– Не, а то отправят лечиться.

– Ну и правильно, - улыбнулась Саша и запульнула остатки мороженого в выключенный фонтан.

***

"То есть за небом есть космос?" - спросила Алёна, когда я каталась на велосипеде в ясный летний день.

"Давно тебя не было слышно, - усмехнулась я.
– Но да, там бесконечный-бесконечный космос. Ты же и в школе со мной это слышала".

"Да в школе одни формулы, которые ты не знаешь, а за ними я и не поняла ничего", - ехидно заметила Алёна. Её деревенский говор постепенно исчезал, голос становился менее визгливым и всё более похожим на мой обычный внутренний голос, который я слышала, когда, например, читала.

"Ну, и в кино постоянно об этом говорят... Все это знают", - напомнила я.

"И люди летали на звёзды?"

"Нет, - вздохнула я, глядя на пушистые облака.
– Звёзды слишком далеко. На орбиту Земли выходили и на Луну вроде бы высаживались".

"На Луну?
– ахнула Алёна.
– А как туда попасть? Поехали, а? У тебя проездной с собой?"

"Надоела ты мне, - вздохнула я.
– Ты дальше Твери не уезжала, какая тебе Луна? Туда просто так не попадают".

"Думаешь, я не хотела?
– с обидой спросила Алёна - Думаешь, крепостную девку отпущают по заграницам? Эх, дура ты, Илона! Имя басурманское, в церкви православные не ходишь, вот и дура!"

Я лишь закатила глаза и быстрее закрутила педали, рассекая велосипедные дорожки в парке. Месяц уже я не "разговаривала" с Алёной, и вот опять. Пора было начинать беспокоиться о здоровье.

"Да пожила бы ты в моей шкуре, а я в твоей!
– не унимался голос Алёны.
– Поняла бы какого! У тебя всё есть! Ты сыта, одета, можешь учиться столько, сколько мой батя не мог! А он самый учёный на деревне, с двумя классами приходской школы! Я, может, всю жизнь мечтала из деревни уехать да наукам учиться!"

"Что за бред, - я пыталась выключить голос Алёны, но не выходило, - не ты ли недавно говорила, что женщина вообще не нужно писать и считать?"

"Так мне сызмальства это говорили, я и верила! Не знала, что по-другому то бывает. А ты знаешь и просиживаешь штаны за своими сериалами, прости господи Иисусе!"

"Заткнись!
– внутренне крикнула я.
– Просто заткнись! Реально как бабка старая талдычишь у меня над ухом! Достала!"

Кажется, голос Алёны исчез, и я вздохнула свободнее, вдыхая аромат летних цветов. Я надеялась забыть воображаемую родственницу как психоделический сон.