Ба
Шрифт:
***
Тем летом мне несколько раз снились ужасные, пережимающие горло сны. Я пыталась избавиться от голоса Алёны в голове, думая, что схожу с ума, но вместо этого стали приходить кошмары.
Мне виделось, что я просыпаюсь в темноте душной избы, что грязные руки вытаскивают меня из кровати и сдёргивают ночную рубашку, натягивая другую из колючей ткани, а поверх - сарафан до земли. Сколько мне лет? Пять? Десять? Двадцать? Я не могла понять.
– Ребята, бежим, она с пустыми вёдрами!
– слышала я крик разбегающихся мальчиков. На моих плечах коромысло,
– Где ж тебя черти носят?
– с недовольством говорит женский голос дома. Неприятно пахнущая полная женщина месит тесто на кухне, в углу которой играет три маленьких ребёнка.
– Покорми дитяток. Своих не нажила, так за моими походи.
Почему-то мне очень больно и стыдно, и я плачу, пока меняю пелёнки маленьким детям, а затем стираю их на улице. Промозглый дождь, ледяная вода в тазу, дрожащие и стёртые в кровь руки - не могу понять, это я управляю телом или кто-то другой.
А теперь ночь, и вся деревня идёт по морозу на рождественскую всенощную молитву в церковь. Та женщина с кухни опять кричит на меня и тащит за локоть. Я вижу освещённый огнями храм и непроницаемую пустоту темноты вокруг. За церковью пустое зимнее поле, чёрное, словно космос.
В церкви - прихожане со всего уезда, некуда встать. Грубая женщина протаскивает меня и несколько детей в угол, и я топчусь на чьих-то ногах. Священник читает непонятные молитвы, и все мы по команде крестимся, повторяя отдельные слова, словно заучивая стихи.
Вдруг чьи-то руки проникают под мою овчинную куртку и шарят по животу, груди, ногам. Я чувствую мужской смех позади и хватаю женщину, с которой пришла, за руку, от страха не смея высказать ни звука.
– Молчи, - зло шепчет она, - это Архип с соседнего двора. Неча из себя царевну строить, коли давно замуж пора. А то вернётся отец с городских заработков, увидит тебя без мужа, да и прибьёт со сраму!
Слёзы текут по щекам, я их чувствую, но не могу утереть, не могу пошевелить ни пальцем. И дело не в страхе, а в том, что тело - не моё.
"Беги!
– громко кричу я хозяйке тела.
– Врежь ему и беги! Что же ты стоишь! Здесь тёмное поле рядом, тебя никто не найдёт!"
"Без толку, - отвечает другой голос в голове, - всё без толку. Мамаша права, а Архип не самый плохой мужик на деревне, пусть и пьёт".
"Алёна!
– пытаюсь докричаться я.
– Это же я, Илона! Помнишь меня?"
Чувствую, как Алёна сжимается от отвращения, но не обращает внимания на мои слова. Вся церковь в дыму от свечей, под куполом - серое облако дыма, и ладаном пахнет так мощно, что в глазах Алёны темнеет.
"Да чего ты ждёшь?!
– ору так сильно, как только могу.
– Ждёшь, пока тебя изнасилуют прямо в церкви? Вот дверь, растолкать десяток человек и пройти пять шагов! Ты сможешь, давай!"
"Мне некуда идти...
– тихо думает Алёна.
– А у Архипа хата большая..."
"Тогда лучше иди в поле, разденься и замёрзни насмерть! Дура! И как ты смеешь говорить, что я живу не так!.."
Просыпаюсь
"Дура!
– ругаюсь я про себя, залезая посреди ночи под душ.
– Какая же ты бесхребетная дура! И смеет указывать на то, что я тупая!"
В голове неожиданная пустота, монотонный гул, как от холодильника, и голос Алёны не появляется, не прогоняет тишину.
"Надеюсь, ты осталась в своём долбанном теле и делаешь Архипа моим прапрапрадедом!"
Я сажусь на дно ванны и хватаюсь за голову, пытаясь понять, насколько же сильно я свихнулась.
"Это просто фантазии, - говорю я себе.
– Просто воображаемый друг. Я ведь даже не уверена, что моих предков звали Алёна или Архип, да? Нет никаких свидетельств... Никаких".
***
Перед выпускным классом мои родители и родители Саши скинулись на путёвку в Турцию, чтобы побаловать будущих выпускниц. Валяясь на пляже, набивая живот едой из all-inclusive и покупая безделушки на пыльном базаре, я совсем забыла про кошмары и пыталась не вспоминать об Алёне, как о ветрянке, оставшейся в далёком детстве.
– У тебя, кстати, это... как с головой-то?
– спросила Саша, когда мы плавали в море с панамками на головах.
– В конце учебного года ты жутковато жаловалась на друзей-глюков.
– Просто вспоминала детство, - неловко рассмеялась я.
– Ты рассказывала, что твоим воображаемым другом был львёнок, а не человек?
– Ха, я рассказывала?
– улыбнулась Саша и раскинулась на воде в позе морской звезды, держась у границы воды.
– Да, он был как маленький Симба из мульта. Просто у меня не было домашних животных, а, видимо, очень хотелось.
Над нами пролетали чайки: так низко, что порой полностью закрывали Солнце. Моё лицо грелось под лучами, и невольно вспоминались слова Алёны: "А правда, что за небом есть космос?"
– Но он говорил?
– спросила я.
– Вроде да.
– засомневалась Саша.
– Говорил, что львы едят только кокосовые конфеты, а у нас дома их никогда не было.
– А что ещё говорил?
– я закрыла глаза, и мир стал мутно-оранжевым.
– Это было сто лет назад, - отмахнулась Саша.
– Ты почему спрашиваешь?
– Просто интересно... Я в детстве представляла, что у меня есть сестра, которая приехала издалека. То ли из Австралии, то ли из Бразилии, страна всё время менялась. Представляла, что я выросту и посмотрю её родину и что вообще буду всю жизнь путешествовать.
– Нет ничего невозможного, - Саша уверенно хлопнула рукой по воде, и её морская звезда потопла. Вернув равновесие, она продолжила.
– Решила куда поступать будешь?
Я выпустила весь воздух из лёгких и ушла под воду, оставляя пузыри над головой. Вынырнув, я ядовито посмотрела на Сашу и сказала: