Ба

Рудакова Елена

"Машу!
– ответила я.
– Успеешь искупаться в океане?"

Смотря в сторону города в низине, я представляла, как человек, которого я не видела семь лет и который так долго жил в другой части света, сейчас совсем близко от меня, буквально в двух километрах, если считать чистую высоту горы. Но я не могу обнять его или хотя бы лично сказать "Привет". И не представляю, когда выпадет возможность.

"Нет, Михаил торопится, - писал Петя, - говорит, исследование экзопланеты в разгаре, нельзя упускать ни минуты".

"Удачи!"

На закате, наблюдая, как темнеет закат от садящегося Солнца и светлеет

восток от проявляющихся созвездий, я думала, что Петю в первый же день повезли в обсерваторию Ла-Силья на высоту в два с половиной километра. Мне представлялось, что его обсерватория едва ли будет отличаться от моей. Наверное, сейчас ему показывали оборудование и хвалились открытиями, но скоро у него будет время выйти наружу и лично познакомиться с небом, о котором он с детства мечтал. Странное чувство: огромная планета Земля оказалась такой крошечной, что Петя пересёк её половину за сутки. А звёзды кажутся ещё ближе Германии, России или даже Сантьяго-де-Чили, хотя на самом деле до них миллионы световых лет.

"Жаль, что ты решила тратить жизнь на бесполезные звёзды, - мысленно вздыхала Алёна.
– Когда внутри тебя больше загадок, чем в созвездии Дракона".

Глава 13

Получилось, что наша первая с Петей встреча случилась через неделю после его приезда, когда доктор Андреев привёз нового аспиранта в Ла-Серену: познакомиться с коллективом нашей обсерватории Серро-Тололо. Как обычно, стоял солнечный день, и микроавтобус обсерватории Ла-Силья остановился у жилого корпуса между высокими пальмами напротив магазина алкоголя. Местные жители давно перестали разглядывать заезжих учёных и провожали автомобили с логотипами обсерваторий скучающими взглядами, болтая о чём-то своём на испанском. Но я не представляла, о чём можно болтать, когда вокруг всегда одинаковая погода.

"Как же я надеялась больше никогда не увидеть эту рожу", - думала Алёна.

Когда он появился в жилом корпусе, я, честное слово, не узнала повзрослевшего или даже постаревшего худого мужчину в мятой одежде и с усталой улыбкой на лице. Казалось непривычным и даже неприличным звать его Петей, а не Петром По-Отчеству. Единственное, что выдавало в нём бывшего студента физмат вуза - цветастая футболка с аниме героиней.

– Илона!
– тоже с трудом узнал меня Петя и широко раскрыл рот.

– Вы знакомы?
– удивился вошедший Михаил Андреев, забывающий всё и вся.
– Какое совпадение!

– Петя!
– подошла я и неуверенно обняла его за плечи, почувствовав запах чилийского растворимого кофе.
– Сколько лет, сколько зим!

– Кажется, по семь и того, и другого, - улыбнулся он.

Доктор Андреев торопился и поспешно представил Петю всем, кто в тот день оказался в жилом корпусе. Он примчался в Ла-Серену, чтобы обсудить последние данные с друзьями по Сорбонне, а Петю прихватил, только потому что тот напросился. Андреев быстро убежал к коллегам, оставив нас с Петей наедине.

Я не знала, о чём говорят люди, не видевшиеся четверть жизни, поэтому начала с очевидного:

– Обустроился в обсерватории?

– Ну да...
– кивнул Петя.
– Знаешь, я ведь не поблагодарил тебя за помощь

с Андреевым...

– Тш!
– шикнула я и приложила палец к губам.
– Он забыл, что я вообще с ним о тебе говорила, и слава богу!

– У него память как у Чёрного с кафедры вышмата, помнишь?
– рассмеялся Петя.

Конечно, я помнила профессора Чернышевского, чуть не завалившего Алёну на линейной алгебре! Мы погрузились в студенческие воспоминания, несмотря на недовольство Ба и на непонимающие взгляды коллег, оглядывающиеся на людей, громко говорящих на незнакомом языке. Мне казалось, что я вспоминала о московском вузе каждый день, но оказалось, Петя хранил в памяти тысячи деталей, давно испарившихся из моей головы, как капли дождя на солнечных лучах.

– Когда ты последний раз говорила со Светой?
– спросил Петя.

"Ба, ты звонила Свете?" - думала я.

"Не, с чего бы?" - с недоумением ответила та.

"Ну... она тебе раньше нравилась"

"Да разве она единственная баба на свете?"

– Даже не помню, - вслух призналась я.

– Вот и я, - вздохнул Петя.
– Странно, как быстро люди исчезают из жизни... Не обижайся, но я был уверен, что с тобой мы прекратим общаться ещё раньше.

– Почему?
– я не могла скрыть, что меня задели его слова.

– Понимаешь... Ты ведь так странно вела себя, когда мы учились. Сейчас ты прямо другой человек. В хорошем смысле. А тогда... Прости, не лучшая тема для разговора для встречи после стольких лет.

– Теперь уже ты должен договорить до конца, - заявила я, нахмурившись.

– Ты иногда сама с собой говорила и вообще... была так погружена в учёбу. Конечно, любой, кто не вылетел у нас на первой сессии, вынужден был стать ботаником, но ты прямо... превзошла всех. В хорошем смысле тоже. Прости.

"А-ха-ха, - мысленно смеялась Алёна.
– Какой джентльмен!"

"Заткнись, это из-за тебя!" - злилась я.

– Ну, я догадывалась об этом, - потёрла лоб я.

– Ты себя сейчас как чувствуешь?

– Нормально, - улыбнулась я.

– Мне всегда казалось, ты что-то скрываешь. Знаешь, мы друзья уже много лет, так что можешь поделиться. Сейчас или потом.

– Спасибо, - сказала я, хоть и была уверена, что не стоит погружать Петю в мои проблемы.
– Ты тоже обращайся.

– Эй, Петь!
– крикнул вернувшийся Андреев.
– Хочешь на гору?

– В обсерваторию Серро-Тололо?
– не поверил своему счастью Петя.

– Куда ж ещё!
– полурадостно-полураздражённо ответил Андреев.

– Конечно!
– крикнул Петя, а потом обратился ко мне.
– Ты поедешь наверх?

– Да, - ответила я, хоть у меня и выпадал по графику редкий выходной день.

Пока мы с гостями из соседней обсерватории Ла-Силья взбирались на гору, где работала я, Андреев старался убедить всех, включая Петю и себя, что Ла-Силья лучше расположена, чем Серро-Тололо. Аж на двести метров выше над уровнем моря! Убеждал, что у них лучше оборудование, больше список цитируемых публикаций и что вообще они круче. Петя со снисходительной улыбкой поддакивал Андрееву и даже с наигранным пафосом сказал, что рад попасть в Ла-Силью, а не в Паранальскую обсерваторию, пусть та и считается лучшей в Чили и в мире. После такого признания доктор Андреев чуть не расплакался.