Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

Люкимсон Петр Ефимович

Надо заметить, что ни один достоверный источник не утверждает, что в т.н. «священное товарищество», в которое входили ближайшие ученики и соратники Бешта составляло ровно шестьдесят человек. Впрочем, нам еще предстоит вернуться к этому вопросу в главе «Бешт и рыцари его круглого стола».

* * *

Местом своего рождения сам Бешт называл местечко Окоп⁶⁸. «Тем не менее насчет географического положения местечка имеются разногласия, – пишет Эли Визель. – Дубнов полагает, что оно находится неподалеку от Каменца, Балабан⁶⁹ переносит его на берега Днепра, а Шехтер – на Буковину. Что же касается Малера, то он вообще помещает его в Галиции. Выходит, Бааль-Шем даже географию умудрился превратить в загадку»⁷⁰.

Вероятнее всего, Бешт и в самом деле родился в местечке Окоп, которое на момент его рождения называлось Окоп горы святой Троицы, и представляло собой крепость, построенную поляками близ Каменеца, на перешейке между Днестром и Збручем, всего в 5 км от другого, не менее важного, чем Каменец, города того времени – Жванеца. Права местечка Окоп получил в 1700 году (то есть либо в год рождения Бешта, либо, когда ему уже было два год). О численности еврейского населения крепости неизвестно, но, судя по всему, оно было довольно значительным, хотя процветающим местом Окоп назвать было сложно.

Подобно тому, как существуют две истории рождения Бааль-Шем-Това, есть и две даты его рождения.

Точнее,

день его рождения известен предельно точно: он родился 18-ого числа летнего месяца Элуля. В этот же день родился и основоположник движения ХАБАД р. Шнеур-Залман Шнеерсон, и потому в ХАБАДе день 18 Элуля отмечается как двойной праздник.

Но вот с годом его рождения ясности нет: если хасидские источники называют в качестве такового 5458 год по еврейскому календарю (1698), то другие 5460 (1760). «Как будто это важно!» – восклицает по данному поводу Эли Визель⁷¹.

Впрочем, это лишь доказывает, насколько далеко Визель отошел от хасидской традиции, так как такие столпы хасидизма как р. Менахем-Мендл из Витебска⁷², р. Яаков Городкер и др. в самой дате рождения и продолжительности жизни Бешта усматривали огромный мистический смысл.

Дело в том, что само число «18» (, читается как «йуд-хей») издавна считается в иудаизме особо знаковым, «счастливым», так как из цифры при перестановке букв получается слово (читается как «хай») – «живой», и таким образом уже в дате рождения Бешта была заложена будущая долгая жизнь его учения и его важность для привнесения новых жизненных сил в еврейский народ и его служение Всевышнему.

Что касается года, то 5458 год по еврейскому календарю обозначается как '". Или кратко как " . Тот, кто хотя бы поверхностно знаком с ивритом, легко заметит, что название года читается как «ТАНАХ», то есть совпадает с названием корпуса Священного писания, представляющего собой аббревиатуру книг «Тора» (Хумаш, «Пяткнижие Моисеево»), «Невиим» («Пророки») и «Ктувим» («Писания»).

В хасидской традиции «"» рассматривается как аббревиатура выражения «нейха ле эльоним и нейха ле тахтоним», то есть в год, в котором, благодаря рождению Бешта, ликовали как в высших духовных мирах, так и в нашем, «нижнем» мире, ибо ему суждено было в значительной степени наладить связь между этими мирами. Однако путем перестановки букв из слова " образуются слова («хатан») и («нахат»). Значение слова «хатан» («жених») в иврите гораздо шире, чем в русском языке – под ним понимают виновника любого торжества, и, скажем, того, кто первым приглашают в новом году к чтению Торы называют «хатан Тора» – «жених Торы». И выходит, что это слово вполне подходит к Бешту – как к человеку, который в значительной степени обновил понимание Торы и был по-своему повенчан с Б-гом, Торой и еврейским народом одновременно. Ну, а слово «нахат» («счастье») можно понять в том смысле, что с рождением Бешта была как бы подведена черта под временем жестоких страданий и в жизни евреев наступила новая эпоха. Некоторые даже добавляют, что именно с Бешта началась эпоха приближения Машиаха (Мессии), когда его шаги стали все отчетливее слышаться в мире.В самом факте, что Бешт прожил 62 года (то есть родился именно в 5458 (а не в 5460) году хасидская традиция тоже усматривает тайный смысл. С этой точки зрения его жизнь делится на три периода, длительность каждого из которых тоже далеко не случайна. 26 первых лет он прожил как обычный (или почти обычный) человек. 10 последующих лет он был нистаром, то есть великим знатоком Торы и кабалы, умеющим читать в душах людей и менять их судьбы и ход событий, но сохранявший это в тайне от большинства людей, а затем «открылся», стал духовным лидером своего поколения и прожил в этом качестве еще 26 лет.Остается лишь напомнить, что число «26» представляет собой гиматрию (числовое значение) Тетраграмотона – четырехбуквенного непроизносимого имени Б-га, а число «10» почти у каждого, даже далекого от религии человека вызывает ассоциацию с 10 заповедями Творца.Наконец, имя Исраэль (или в идишском произношении, Исроэль), которое было дано Бешту, тоже не было случайным. Рабби Пинхас из Кореца был убежден, что это имя абсолютно соответствовало миссии Бешта.Накануне рождения Бааль-Шем-Това, объяснял он, еврейский народ был погружен в глубокий сон, являющийся последней ступенькой к смерти (сегодня это состояние назвали бы «комой»). Очень часто для того, чтобы вывести человека из такого сна, надо подойти к нему и прошептать на ухо его имя – и это напоминание, как его зовут, действует лучше всех других средств. Вот так же и к спящему народу Израиля, пояснял р. Пинхас из Кореца, следовало осторожно подойти и прошептать его имя – «Исраэль». Таким образом, уже самим своим звучанием имя Бешта будило народ⁷³. Но до того, как произойдет это пробуждение, до того, как он откроется и приступит к той деятельности, к которой был предназначен, Исроэлю Бааль-Шем-Тову предстояло вырасти и немало пережить в жизни.Глава 3. Чудо-ребенок из ОкопаМы крайне мало, а точнее, почти ничего не знаем о раннем детстве Бешта. Сохранилось лишь несколько преданий, связанных с этим периодом его жизни. Одно из них дошло до нас от внука Бешта р. Моше-Хаима-Эфраима из Сиделкова. «Я слышал из его уст, – пишет он в своей книге «Дегель маханэ Эфраим», – что его отец брал его на руки молча, как Моше, учитель наш, мир с ним. А если бы брал его, разговаривая с ним, то Бешт наполнил бы знанием Торы все пространство вселенной, уничтожил бы все скорлупы-клипот и привел бы Мессию»⁷⁴.Это свидетельство, видимо, основано на легенде, согласно которой в утробе матери ангел обучает будущего еврея всей Торе, но, когда рвется пуповина, ангел шлепает новорожденного по губам, и тот мгновенно все забывает. Так вот, внук Бешта пытался нам сказать, что Бешт этого удара по губам не получил и родился со всем знанием Торы. Такого же мнения придерживался и основатель ХАБАДа р. Шнеур-Залман из Ляд, который говорил, что Бешт знал всю Тору в полном объеме от рождения, и потому даже если казалось, что какие-то из его толкований Торы являются спорными и противоречат уже известным, их все равно надо безоговорочно признавать, так как они исходили от Первоисточника. Согласно другому рассказу Бешт был особым младенцем: он никогда не плакал в присутствии матери и не будил ее по ночам. Вот как звучит эта история в пересказе Эли Визеля:«Однажды послал он своих учеников в далекую деревню навестить ламед-вавника, одного из тех тридцати шести праведников, без которых мир не уцелел бы. Бааль-Шем сказал ученикам: «Человек этот похож на меня, как брат: мы одних лет, одного происхождения, у нас равные знания и одинаковые достоинства. Прежде, чем спуститься с небес на землю, мы договорились при первой же возможности выполнить заповедь «кибуд Эм» – чти мать свою. А способ мы выбрали вот какой: чтобы не беспокоить своих матерей, решили не плакать. И мы сдержали слово. В присутствии матери я не проронил ни слезинки, но стоило ей уйти на рынок или в синагогу, я не мог удержаться от слез. Когда соседи упрекнули ее в бесчувственности, она никак не могла понять, в чем дело, и очень страдала от этого. Мой же друг следил за собой даже в отсутствие матери. Вот почему решено было, что другу моему в награду позволено будет остаться скрытым праведником, я же обречен на славу»»⁷⁵. Известно лишь, что к пяти годам он стал круглым сиротой, что, увы, не было такой уж большой редкостью в то время.Первым наш бренный мир покинул отец Бешта р. Элиэзер. Согласно

«Шивхей Бешт», перед смертью он взял сына на руки и сказал: «Вижу, что воссияет моя свеча с твоей помощью, но не дано мне вырастить тебя. Запомни, сын мой возлюбленный, и все дни жизни твоей вспоминай, что Г-сподь с тобою, и посему не страшись ничего на свете». Были ли эти те самые слова, которые велел р. Элиэзеру передать сыну пророк Элиягу? Ответа на этот вопрос нет, но не исключено, что это и в самом деле так. Во всяком случае Бешт часто повторял эти слова отца и не раз применял их на деле в жизни.Разные версии этого предания вносят в эту словесную формулу небольшие вариации, при которой суть остается той же, но появляются некие дополнительные оттенки. Так, в одном из вариантов эта фраза звучит так: «Помни сын, что Б-г всюду и всегда с тобой. Не бойся никого, кроме Б-га и люби каждого еврея таким, какой он есть». Впрочем, не исключено, что это – уже более поздняя интерпретация, так как в таком варианте заключена, по сути, вся концепция хасидизма.Спустя примерно полгода после р. Элиэзера умерла и мать Бешта. Как и все круглые сироты, маленький Исроэль, или, как ласково он называется во многих преданиях о детстве, Исролик, поступил на попечение общины. Это означало, что его определили в хедер, где он должен был получить начальное еврейское образование, а заботу о его пропитании распределили между семьями – одну неделю он жил и столовался в одной семье, другую – в другой и т.д., пока все не начинало идти по кругу.* * *«И случилось после кончины отца его, мальчик рос, и жители города, поскольку весьма почитали отца его, благодетельствовали ему и отвели к меламеду, чтобы тот учил его, и очень преуспел в учении. Но взял он обыкновение сбегать из дома меламеда, проучившись несколько дней. Искали его и находили одиноко сидевшим в лесу. Объясняли это тем, что сирота он, за которым некому присматривать, заброшенный ребенок, и отводили назад к учителю. И повторялось так несколько раз, убегал он в лес, чтобы пребывать там в одиночестве. Продолжалось так до тех пор, пока не махнули на него рукой, и перестали приводить к учителю», – продолжает «Шивхей Бешт»⁷⁶.Согласитесь, что это звучит странно: с одной стороны, маленький Исроэль «очень преуспел в учении», а с другой то и дело отлынивал от него и сбегал в лес. Не исключено, что все дело заключалось в том, что сам уровень обучения в хедере не соответствовал огромному интеллекту мальчика, а учитель-меламед этого не замечал или не понимал. Как следствие, в какой-то момент Исролик осваивал весь заданный урок, значительно опережал в его понимании товарищей по хедеру, и ему становилось скучно. Тогда он и убегал в лес или в поле, где было куда интереснее.Шимон Дубнов высказывает предположение, что Исролика отталкивали как система обучения в хедере, так и царившие в нем порядки, включая ставшие нормой жестокие телесные наказания. Добавим к этому то, что и в дававших ему приют семьях мальчик, видимо, редко встречал любовь и ласку. Вероятнее, чаще всего наоборот – на него смотрели как на еще один «лишний рот», которого их обязала кормить община.«Натура крайне впечатлительная склонная к мечтательности и тихой сосредоточенности, Израиль должен был особенно сильно страдать от этих порядков, – пишет Дубнов. – Он встречал суровый взгляд там, где ждал сострадательного ласкового взора; он слышал гневные речи, испытывал нравственные оскорбления там, где он, одинокий и несчастный, искал слова утешения и одобрения, где жаждал привязанности, любви… Горячая натура ребенка не могла вынести такого положения – и вот он стал убегать из школы»⁷⁷. Пройдет меньше столетия – и точно так же будет вести себя правнук Бешта рабби Нахман из Бреслава⁷⁸, который сделает «итбодедут» («уединение») одним из главных средств самопознания, самоочищения и личной молитвы перед Б-гом.Побеги маленького Бешта из школы и были таким, возможно, еще не осознанным «итбодедудом», во время которого он молился и напряженно размышлял о природе Б-га, о Его путях и назначении человека. Его, видимо, и в самом деле не страшили встречи ни с дикими зверьми, ни с лихими людьми – он твердо усвоил наставление своего отца о том, что еврей не должен никого бояться, кроме Б-га.Сама практик молитвы в уединении является одной из самых древних в иудаизме – немало ее примеров можно найти в ТАНАХе на страницах, посвященных жизни праотцов еврейского народа, Моше-рабейну, царя Давида, Иешаягу, Даниэля и многих других.

«Разве человек не тратит большую часть своих лет на мысли о своих делах, каждодневных делах? Почему бы ему не выделить хотя бы час на мысли о настоящих вещах: Кто он? Зачем он пришёл в этот мир? Что хочет от него Г-сподь Б-г? Каков будет конец всех его дел?» – пишет Рамхаль⁷⁹ в книге «Эц а-Хаим», обосновывая необходимость такой молитвы.

Хефец Хаим⁸⁰ в книге «Мишна брура» приписывает великому Аризалю (снова Аризалю!) следующие слова: "Один день в неделю отдалится человек от других людей и останется наедине со своим Создателем и представит, как будто он стоит перед Ним в день суда и будет говорить с Ним, как раб со своим господином и как сын со своим отцом".

И все же постоянной и обязательной религиозной практикой «итбодедут» становится именно после появления хасидизма, и истоки его уходят к Бешту.

Судя по всему, после того, увещевания, угрозы и наказания не помогли, и Исролик продолжал сбегать, к семи годам его исключили из хедера и предоставили самому себе. Теперь он проводил в лесах и полях Подолии с их роскошной природой большую часть дня, а иногда и ночевал там. При этом он продолжал молиться и изучать Тору, но уже в одиночку, а вернее, если говорить языком хасидских рассказов, вместе с самим Творцом, присутствие и помощь которого чувствовал постоянно.

В один из таких дней с семилетним Исроэлем произошла странная история, в значительной степени определившая всю его последующую жизнь.

В свое время Бааль-Шем-Тов сам подробно рассказал об этом в одном из своих писем. А вот как звучит эта история в пересказе Эзры Ховкина⁸¹:

«Началось с того, что Исройлик, помолившись спозаранку вместе с самым ранним миньяном⁸², вместо хедера отправился в лес. Мальчик услышал в чаще чей-то голос и, раздвигая ветки, пошел на него. Голос принадлежал еврею, который стоял на поляне, завернувшись в талес⁸³, и молился так жарко и "из души", что Исройлик замер и стал слушать, потому что ничего подобного прежде не встречал.

Спустя какое-то время незнакомец закончил молитву и стал учить Тору, получая, видимо, от этого огромное наслаждение. Потом он сложил вещи в мешок и собрался продолжать свой путь. Исройлик вышел ему навстречу.

– Как такой маленький мальчик не боится бродить один в глухом лесу? – спросил незнакомец. Исройлик ответил:

– Я люблю лес и поле, потому что здесь не водятся лжецы и обманщики. И потом, я ведь сирота, а отец сказал мне перед смертью: "Не бойся никого и ничего, кроме Творца". Вот я и не боюсь.

– А, так ты, наверное, сын реб Элиэзера? – сказал незнакомец. И он достал из мешка том Талмуда и стал учиться вместе с мальчиком. А потом загадочный еврей (сколько их еще будет в нашей истории!) взял в руки посох и позвал Исройлика с собой. Куда они идут, незнакомец не говорил, а мальчик не спрашивал.

Они бродили вместе три года, обойдя полсвета. Мальчик приметил в своем спутнике несколько странностей. Например, он так и не назвал своего имени. И еще: он никогда не просил подаяния, но у него всегда были в кармане деньги, чтобы расплатиться за скромную пищу и ночлег для них обоих. Каждый день – дождь ли, снег ли – у них был урок Торы.