Баба Люба. Вернуть СССР 2

Фонд А.

Я постучала в дверь и вошла.

— Всеволод Спиридонович, можно? — крикнула я вглубь дома.

— Заходите! — донеслось изнутри.

В доме старейшины на этот раз пахло сырой рыбой. Из недр дальней комнаты навстречу мне вышел толстый кот, посмотрел на меня желтыми глазами и угрожающе мяукнул.

— Я ненадолго, — сообщила я коту, — спрошу только и сразу уйду. Так что не злись.

— Это Барсик, — Всеволод с улыбкой выглянул из дверей второй комнаты. — Вы проходите в библиотеку, Любовь Васильевна, я сейчас руки

только помою и приду.

Ну ладно. В сопровождении Барсика я вошла в знакомую комнату. Окинула взглядом ряды книг и журналов. Бордового переплёта нигде не было.

Я усмехнулась. Барсик глухо и монотонно зарычал.

Да что ж меня здесь никто не любит! Ни Марина, ни даже Барсик!

Но гадать о несправедливости судьбы мне помешал Всеволод, который вошел и с усмешкой сказал:

— Ходил с утра на рыбалку. Не удержался. Есть грешок такой у меня. Вот Барсик и не пускает никого в дом. Чтобы улов весь его был.

— Много наловили? — вежливо спросила я, помня, как любашин отец с Ричардом не столько той рыбы ловили, сколько потом рассказывали и хвастались.

— Две плотвички и окунёк, — растянул рот до ушей Всеволод, — но Барсику на ужин хватит. Он видел, что мало, потому и отгоняет гостей, чтобы не делиться.

Я улыбнулась. Барсик зыркнул на меня с подозрением и гневно взмахнул хвостом.

— Я вот по какому поводу пришла, — сказала я, — хочу уточнить насчет нового мероприятия. Помните, мы планировали для обездоленных стариков сделать столовую с бесплатными обедами?

Всеволод кивнул.

— Так вот, — продолжила я, — я же в ЖЭКе работаю и узнала, что там есть одно бесхозное помещение. Оно стоит на балансе в некоей фирме «Парус», которая обанкротилась ещё в январе. Если мы сейчас не заявим права на это здание, то его подхватит кто-то другой. Место неплохое. Не центр, но рядом. Там, конечно, ремонт требуется, но мы же можем и собственными силами всё сделать, правда?

По ходу моего рассказа глаза Всеволода загорелись и блестели всё сильнее и сильнее. Наконец, широкая улыбка осветила его усталое лицо:

— Просто замечательная новость!

— Не просто замечательная, а ещё и очень выгодная, — подчеркнула я, — там ведь два этажа. На первом будет столовая для стариков, а на втором можно квартиры для молодых членов общины сделать, как вы и хотели.

— Но это же будет неудобно для жильцов… — начал Всеволод, но я перебила.

— Схема здесь такая же, как и в прошлый раз: если это будет просто общежитие для молодежи — то это здание у вас очень быстро отберут. А вот если там будет благотворительная столовая — то не посмеют. Сразу общественный резонанс начнется.

— Так-то да… — задумался Всеволод.

— А ещё я предлагаю, чтобы та молодёжь, что будет жить в квартирах наверху, отрабатывала в столовой для стариков — посуду мыть, полы протирать. Всем от этого будет только польза.

— Согласен, — кивнул Всеволод, —

что от нас требуется?

— Я завтра принесу пакет документов, пусть ваши юристы посмотрят, — сказала я. — И желательно закончить с оформлением на этой неделе.

Мы ещё перекинулись со старейшиной парой фраз, пока он сам не сказал, многозначительно кивнув на шкаф с книгами:

— Я отдал своему хорошему товарищу письмо. Он скопирует.

Я вопросительно подняла брови.

— А потом сделает абсолютно достоверную подделку.

— А сможет?

— Да, он художник.

— Прекрасная новость, — сказала я и уже хотела уйти, когда Всеволод сказал:

— И это… Любовь Васильевна, готовьтесь. На следующей неделе вы летите в Нефтеюганск. Программу выступлений вам сестра Ольга скажет. И ей же принесёте документы.

— И деньги? — я постаралась скрыть охватившую меня радость.

— Деньги вы мне должны отдать ещё неделю назад.

— Я сейчас о деньгах за билеты, — поправила его я, — те деньги вы получите сразу после того, как мы с Белкой вернемся обратно.

Всеволод покачал головой и что-то недовольно буркнул себе под нос. Я поняла, что аудиенция закончена и выскочила из дома.

Предстояло всё успеть за неделю.

С мамочкой глуповатой абитуриентки мы встретились, как и договорились — в кафешке, сразу после работы. В кафе было немноголюдно. В это время порядочные труженики города Калинов спешат домой, чтобы успеть всё сделать до начала очередного мексиканского сериала. Поэтому свободных столиков было много. Я пришла чуть раньше, поэтому выбрала столик в самом углу, где нас никто не потревожит.

Взяла себе вазочку чуть подтаявшего пломбира с крупно наструганными хлопьями шоколада и каком-то чересчур сладким сиропом кислотно-розового цвета, и теперь вяло ковырялась в нём, в ожидании «клиентки». Которая, кстати, опаздывала уже минут на десять.

Я скривилась. Ждать не входило в мои планы. Не мне ведь надо всё это. Но пломбир стоил недёшево и бросать его было жаль.

Решила, что доем, и пойду домой. Не выгорело — значит, не судьба.

Я мужественно съела ещё ложечку липковатой сладкой субстанции и решила, что стакан минералки или виноградного сока не помешает. Но вставать было лень.

Пока я размышляла, появилась запыхавшаяся взмыленная «клиентка». Да не одна. Вместе с нею было еще две такие же тётки. Которые выглядели деловито и взволнованно.

Мне это не понравилось. Общаться на такие темы при свидетелях не входило в мои планы. Решительно отодвинув от себя отвратительный десерт, я встала из-за стола.

Но тётка меня опередила:

— Погодите! — чуть задыхаясь, заголосила она, — одну минуточку. Я сейчас всё объясню!

Остальные тётки в подтверждение синхронно закивали головами и обступили меня с двух сторон, зажав пути к отступлению.