Баба Яга и ее внучки Ягобабочки
Шрифт:
Ну, а братца звали просто Терёшкой. Он-то был небольшим совсем. Правда, шустрым и смекалистым тоже. Если сестрица воду или дрова несёт в дом, он безо всякой просьбы подбежит, подсобит.
Но больше всё же он играл на улице в лошадки, всё скакал по лужайке на палочке верхом.
И вот он однажды под самый под вечер гуляет там, забавляется, а по дороге, по улице летят-топочут живые кони. Топочут, на всю деревню бубенцами гремят, серебряной сбруей сверкают, катят за собой золотую карету.
Карета — по всему видно — царская.
Терёшка не утерпел да на
Карета понеслась ещё пуще.
А тем временем шёл с поля отец. Он всё это увидел, закричал — да поздно!
Умчалась золотая карета вместе с Терёшкой за синий лес.
«В царскую столицу увезли!»— ахнул мужичок, отец Терёшки. Ахнул, побежал следом. «Царь-то у нас — не просто царь. Он, говорят в народе, ещё и колдовать умеет. Он с нашим Терёшкой что-нибудь колдовское сотворит!»
Добежал мужичок до столицы. Как был, весь в пыли, в худой шапчонке да в лаптях, так прямо в царский терем и ломится.
Стража, конечно, хода ему не даёт: «Куда ты, такой-разэтакий!»
Ладно, царь услышал, стукнул в раму, выглянул из окошка:
— Что за шум?
— А вот что… — объясняет мужичок. — У вас тут где-то мальчик только что объявился, так этот мальчик — мой!
— Русенький? Беленький? — переспрашивает царь.
— Беленький! — кивает мужичок.
— Шустренький? С виду такой умненький?
— Конечно, умненький! — радуется мужичок-отец. — Отдавай мне его скорее!
— Ну-у, — говорит царь, — умненькие, шустренькие нам самим нужны… Да и чем ты докажешь, что он тебе сыном приходится?
Мужичок руками развёл, бормочет: «Спросите самого Терёшку…»
А царь смеётся:
— Спросить нельзя! Он в моих царских покоях отдыхает после дороги. Мы иначе поступим… Раз мальчик умненький, то и родня у него должна быть смышлёная. Вот если к утру отгадаешь три мои загадки — тогда тебе поверю. Загадки такие: что всего на свете быстрее, что всего жирнее да что всего милее? А теперь ступай!
И выставили стражники мужичка за ворота, пошёл он к дому, повеся голову.
Идёт, думу думает: «Кто самый быстрый? Наверняка царские кони! Я их до самой столицы так и не догнал… Кто самый жирный? Должно быть, рябой боров у моего соседа! Я жирнее этого борова не видел никого… Ну, а милей всех мой сын Терёшка — его сам царь не хочет отдавать!»
Домой в деревню пришёл мужичок за полночь; от горя, от усталости едва держится на ногах. А Вострушечка-семилеточка не спит, вестей ждёт про Терёшку. Отец всё ей и рассказал. Поведал дочке о загадках царских; поделился, как отвечать на них думает, и вздохнул горько:
— Была бы жива наша матушка, она бы мне подсказала ответы куда вернее. Вдруг да я всё же ошибаюсь?
Вострушечка-семилеточка утешает отца:
— Конечно, ошибаешься. Но вместо матушки я тебе помогу… Быстрей всего человеческая мысль. Мыслью мигом попадёшь туда, куда самые резвые кони не доскачут… Жирней всего земля-кормилица. Это она питает всё живое… А милей всего — сон! Только во сне можно забыть любое горе… Иди к царю с этими ответами.
Направился мужичок обратно, шёл без отдыху всю ночь, на рассвете
А царь ждёт, из окошка глядит:
— Готовы ответы?
— Готовы! — кланяется мужичок. — Так вот и так!
Царь пришёл в большое изумление:
— Не верю, что такие трудные загадки ты отгадал сам.
Честный мужичок и признался:
— Подсказала мне это моя дочка Вострушечка-семилеточка, Терёшкина родная сестрёнка.
Царь удивился ещё больше, а отдавать Терёшку не желает всё равно. Он говорит:
— Пускай тогда ваша Вострушечка для меня ещё и службу сослужит. Вот отнеси ей ниточку. Пусть за одни сутки она соткёт мне из этой ниточки широкую скатерть… Да быстрей шагай! Сутки уже начались!
Вздохнул мужичок, пошагал домой не с Терёшкой, а с ниточкой. Опять там перед дочуркой кручинится:
— Что делать станем?
А Вострушечка-семилеточка отламывает от веника тонкий прутик:
— Отнеси прутик царю. Пусть найдёт мастера, который бы сделал из прутика ткацкий стан. Да не спеши, батюшка, выспись. У тебя сегодня времени много, сутки-то длинные.
Выспался мужичок, явился с прутиком к царю. Тот сразу:
— Что за шутки? Кто это из одного прутика сможет целый ткацкий стан смастерить?
А мужичок тоже сразу:
— Правильно, царь-государь, правильно! Стан из прутика сделать нельзя, но и нельзя выткать, значит, из одной нитки широкую скатерть.
Рассмеялся царь:
— Опять одержала верх надо мной твоя дочь! Я её увидеть теперь желаю. А если она и в гостях такой же толковой окажется, то так и быть — отпущу с ней Терёшку. Только вот явиться пред мои царские очи должна она ни пешком, ни на лошади, ни раздета, ни одета, ни с подарком, ни без подарка…
Побежал мужичок за Вострушечкой. Она минуты лишней не потеряла — вмиг к царю в гости собралась.
Сарафан скинула — вместо одёжки в отцову рыбацкую сеть завернулась. На Терёшкиной голубятне сизаря изловила — в руки взяла. Ступила на лыжи, да и айда по траве, как по мягкому снегу, прямо во столицу. Подъезжает к царскому терему. Царь со слугами на крыльце стоит, загодя усмехается, думает: «Теперь девчонке Вострушке моё трудное задание не исполнить ни за что!»
Но тут подаёт ему Вострушечка сизого голубка, а тот, не дождавшись, пока царь руки протянет, возьмёт его, — порх! — да над крышами и взлетел!
— Вот, — говорит Вострушечка-семилеточка, — вам, ваше царское величество, и мой подарок — не подарок. Вот я перед вами и не одета, и не раздета, ни на лошади, ни пешком! Где Терёшка?
А царю Терёшку отдавать неохота. Пустился царь на хитрость новую.
— Хорошо, — говорит, — хорошо! Будет тебе Терёшка… Только сначала выбери себе сама и от меня подарочек.
И хлопает царь в ладоши, и на крыльце откуда ни возьмись сразу три барашка.
Один барашек — белый, а копытца — звонкие, изумрудные. Другой барашек — ещё белее, а копытца — янтарные. Ну, а третий барашек — простой, серенький, копытца обыкновенные, и даже как будто бы не совсем он здоров. Всё вниз глядит, головы почти не держит.