Баба Яга и ее внучки Ягобабочки
Шрифт:
Там в серебряном уголку на серебряной скамеечке сидит королевна красоты несказанной. Горючие слёзы льёт, их с бледных щёк даже не утирает, грустного взгляда ни на кого не поднимает.
Остановился паренёк у порога, громко вскричал:
— Уходи отсюда прочь, Чучело Косматое!
И — диво! Шевельнулось, мелькнуло что-то тёмное по-за серебряной скамеечкой, выскочило тенью лохматой в раскрытое окошко, а королевна со скамеечки поднялась, улыбнулась, пошла лёгким шагом через все покои к пареньку.
На ходу зарумянилась, как
— Ты избавил меня, добрый молодец, от горя-кручины, так будь моим женихом!
Король вбегает в покои, тоже радостно говорит:
— Будь, будь! Объявляю тебя своим названым сыном, дарю тебе полгосударства, а наварим пива-мёду — сыграем и свадебку! Станешь королевским зятем!
Но вот, пока мёд-то варили, случилось в соседнем королевстве с их королевной такое же несчастье.
А про паренька-лекаря там уже слышали.
И гонцы ихние мчат, скачут не по сёлам, не по хуторам, а торопятся, правят прямо к этому дворцу. Трубят в медные трубы, громким стуком стучат в дубовые ворота:
— Поехали, лекарь, теперь к нам!
Паренёк вспомнил про свой уговор с Косматым Чучелом, про то, что ехать он во второй раз никуда не должен, и он гонцам отвечает из-за крепко запертых ворот:
— Я теперь не лекарь. Я будущий королевский зять.
— Ах так? — сердятся гонцы. — Ах так? Тогда наш государь на вашего государя — твоего будущего тестя, на всех ваших сельских и городских жителей войной пойдёт! Сейчас же выходи! Поехали!
Делать нечего, хуже войны никакой беды не бывает. Поклонился паренёк невесте, поклонился названому отцу, не сказал им про свою думу-закавыку ни словечка, лишь вздохнул тишком: «Пускай я теперь и невесту милую, и полгосударства потеряю, да уж лучше этак, чем война. Жил я один в бедности и проживу снова один в бедности. Зато ни к кому не придёт военная погибель…»
И отомкнул он сам тяжёлые ворота, поехал с теми гонцами.
Привезли его в другое королевство-государство, тамошний король на дворцовом крыльце ждёт. Он хватает паренька за руку, чуть ли не бегом ведёт кверху, в девичьи покои.
Там, в уголке, украшенном жемчугами, на мягком креслице, расшитом золотым шитьём, сидит, плачет красавица-королевна. Слёзы горючие у неё по белым щекам так и льются, глаз она своих не поднимает ни на кого.
Глянул на неё паренёк, сердце у него зашлось. Он громко сказал:
— Чучело Косматое! Ты давай убирайся и отсюда!
И колыхнулась за расшитым креслицем чёрная тень, выскочило из-за спинки креслица Чучело Косматое, зарычало:
— Так-то ты исполняешь уговор! Так-то ты своё слово держишь! Ну, постой… Сейчас тебе будет плохо!
И пошло оно, и пошло на задних лапах прямо на паренька. Рычит, зубами стучит, рогами качает.
В дворцовых покоях все от великого страха упали без памяти, а паренька вдруг словно что осенило. Он приставил к губам палец, Чучелу быстро говорит:
— Тс-с… Тихо! Моя хозяйка из колодца выбралась,
И повернулся к двери, взялся за скобку, будто решил дверь отворить.
— Не надо! — так и ахнуло, так и присело Чучело. — Не отворяй! Меня уж тут нет!
Ударило Чучело головой в окно, прошибло рамы и стёкла, выскочило во двор, а там — за ворота. За воротами — в поле, за полем — в лес, а за лесом — неведомо куда…
Чучело исчезло, очнулся здешний король со свитой, королевна открыла глаза.
— Ах, — говорит королевна, — как светло, свободно!
Она улыбнулась во всю красу своих алых губок, даже засмеялась, пошла по коврам к пареньку, протягивает ему ладони:
— Ты спас меня! Будь, добрый молодец, моим женихом.
— Нет, — отвечает паренёк, — женихом твоим я быть не могу! В другом дворце у меня уже есть невеста наречённая.
— Тогда подарок хоть возьми! Полгосударства! — говорит король, и от этого подарка паренёк не отказался.
И вот: здесь полгосударства, там полгосударства — стал паренёк государем над государством целым.
Вернулся он к своей суженой, поклонился тестю-королю, велел звать на свою свадьбу не только столичных горожан, но и сельских мужиков с их жёнами, с их ребятишками. Пригласил каждого: большого и малого, молодого и старого — всех, от кого военное лихо отвёл. И каждого усадил за тесовый стол, каждого угостил пряниками печатными да медами сычёными. Взял невесту за руку, сел с гостями рядышком весёлые песни петь.
И тут один бывалый, захожий мужичок поведал ему, что будто бы Косматое Чучело от чего спасалось, на то опять и нарвалось. На всём-то бегу ухнуло оно в прежний колодец, в прежнюю компанию к той хозяйке…
Ох и шум у них там вышел, ох и шум! Да, видать, они поняли вскоре друг друга, разобрались, что один другого не лучше, и — помирились. Так помирились, что когда хозяйкина родня хозяйку отыскала и стала звать наверх, то ни она, ни Чучело из колодезной тьмы в ответ — ни гугу!
— Ну и пусть там живут! — засмеялся молодой король-паренёк. — А мы, братцы, будем жить при ясном солнышке, и наша дружба будет ихней покрепче, посветлей. Навидался я, натерпелся до сей поры всякого, и ничему злому быть во своём государстве не позволю!
— Хорошо бы так-то! — заулыбались все гости-мужики и давай снова поздравлять, славить жениха с невестой.
Девушка в белой шубке
(из дунганских сказок)
Трудолюбивый народ — дунгане жили у подножья высокой-превысокой горы. И струился под этой горою обильный родник, он давал воду для полей, для садов, для огородов.
Но дунганам хотелось развести свои угодья и на другой горной стороне; им желалось и там выращивать душистые дыни, сладкие арбузы, да только воды-то там почти не было.