Бабайка
Шрифт:
Камушки.
Полупрозрачные. Оранжевые. Окатанные волной.
На вид совершенно обычные, похожие на округлые стекляшки. Таких под ногами у нас — целый берег.
— Возьми, — сказал болтун-спаситель.
— Зачем мне это? — спросил я.
— Не отказывайся от того, что судьба посылает. Грех!
— Давай, давай, — сказал мой компаньон, ссыпая камушки в карман моего халата. — У нас это пыль под ногами, а там, куда ты уйдешь, кто знает… А выбросить всегда успеешь.
Да хрен с вами! подумал я, привязались
— Где эта роща?
XIV
— Они были здесь.
Компаньон мой расторопно исследовал полянку. Остатки костра — компаньон сел на корточки и сильно дунул на подернувшиеся пеплом угли. Пепел закружился, срываясь с угольев, и те засветились последним блеском умирающего огня.
— Ещё теплый.
Я смотрел на него — надежда была только на него, следопыт-то из меня тот еще. До сих пор как-то удачно всё складывалось: и было кому подсказать, и ясно было, что делать. А что теперь? — я совершенно не представлял.
Компаньон осмотрел траву вокруг кострища.
— Картошку пекли, — это он поднял и зачем-то понюхал пригорелые кожурки. Прошелся по поляне, постепенно удаляясь от кострища по спирали.
— Здесь они спали, — ткнул пальцем в кучу привядшей травы. Присел на корточки. — Не пойму, как они столько сена наготовили… Не руками же рвали.
Взял травинку и, разглядывая рваный кончик, добавил задумчиво:
— Хотя, может, как раз руками.
Когда он добрался до края поляны, туда, где росла высокая трава, я уже и не смотрел на него, но тут он сказал:
— А вот и змей.
Из высокой оранжевой травы, большими оранжевыми немигающими глазами, сквозь очки на нас смотрела большая оранжевая змеиная голова.
Я вскочил на ноги и решительно зашагал к бабайке. В том, что это был мой знакомый медвежонок, странным образом обернувшийся змеем, я нисколько не сомневался. Злоба душила меня так, что сердце моё бухало, отдаваясь в виски, в кончики сжатых в кулаки пальцев, в колени, дрожащие от нервного возбуждения.
— Г-где мой сын, сука!
От злости я иногда начинаю заикаться. Это у меня от мамы.
Путаясь в высокой траве, я подошел к змеиной голове и врезал от души с правой. Мой разящий кулак скользом прошёл по шершавой змеиной щеке, обдирая кожу на костяшках. И я потерял равновесие.
Но не упал.
Когда я сильно зол, я слишком вкладываюсь в удар и промахиваюсь. Это у меня от отца.
И кстати, можно так говорить — змеиная щека?
— Эй, погоди! — змей прянул назад, качая головой влево-вправо.
— По-моему, он хочет что-то сказать, — сказал мой компаньон. В этот момент он был сильно похож на Грегори Пека в «Золоте Маккены». Те же спокойные интонации, тот же уверенный взгляд.
— Т-ты слышал вопрос? — и я попытался ударить слева.
На этот раз я промазал не по своей вине. Змей вроде бы и небыстрым, но точным движением уклонился,
И я упал. Лицом в траву. Перевернулся на спину и увидел прямо перед своим лицом змеиную морду.
— Послушай меня. — Внушительные зубы, подумал я. — Я не желаю с тобой биться. Я вообще надеюсь, что нам не придётся с тобой биться. Пойми, есть судьбы отличные от тех, что ты можешь предложить.
Так шипел он, качаясь пред моим лицом и капая слюной с острых зубов.
— Где мой сын?
— Он жив, здоров и весел. Пройдет немного времени, и он будет счастлив. Ты хочешь, чтобы твой сын был счастлив?
И тут я пнул его. Может быть Брюс Ли или Ван Дамм смогли бы сделать это из положения лёжа на спине получше, у меня же не получилось. То есть, пнуть-то я его пнул, но было это змею словно слону дробина. Змей даже не вздрогнул, а я выбил себе большой палец на правой ноге.
Мгновение змей немигающим взглядом смотрел мне в глаза, а потом пополз прочь. Я попытался вскочить, и тотчас словно дубина обрушилась мне на голову.
И стало темно.
XV
— Эй, очнись, — кто-то бил меня по щекам.
— Где он?
— Уполз, — мой компаньон снова шлепнул меня по щекам. Похоже, ему это нравилось, иначе с чего бы ему замахиваться снова?
— Хватит, — сказал я и обхватил свою бедную голову, потому что болела она сильно. Неприятною такою болью, тягучей и нудной. — Что это было?
— Хвост, — любезно пояснил мой товарищ. — Он напоследок махнул хвостом и попал тебе по голове. И знаешь, — тут он перешёл на заговорщицкий шёпот, — мне показалось, что он сделал это специально.
Я внимательно посмотрел на него. Прямо глаза в глаза. Непохоже, чтобы он издевался — такое значительное было у него лицо.
— Не стоит так переживать, — всё так же серьёзно сказал мой компаньон. — Подумаешь, упал, зато у тебя есть то, чем не каждый боец может похвастаться.
— В самом деле? — отчего-то я почувствовал себя польщённым. — И что это?
— Стиль, — незамедлительно откликнулся мой компаньон. — Совершенно оригинальный и неповторимый стиль. Такого я не видел ни у кого.
— Хорош глумиться, — мрачно сказал я. — Куда он уполз?
— Не волнуйся. Ты был без сознания минуты две, не больше. И он оставляет след.
— След?!
— По крайней мере, в траве.
Я вскочил на ноги, и тут же был вынужден присесть на корточки — в голову прострелило просто немилосердно.
— Ты можешь идти? — тихо спросил, склонившись ко мне, мой товарищ.
— Да, — ответил я. Будто у меня есть выбор.
Товарищ мой не соврал, примятая трава чётко указывала, куда идти. И мы побежали по следу. Кое-где, там, где трава была коротка, след терялся, становился еле различимым, но, приглядевшись, всё равно можно было найти колею, оставленную большим оранжевым змеем.