Бабайка
Шрифт:
Я заозирался в поисках общественного туалета, увидел Серёгу, небрежно задравшего ногу у столба, и тут мне стало смешно.
Чёрт возьми, сказал я себе, это брошенный город, чувак. Здесь можно делать всё что захочешь. Орать во всё горло, играть на саксофоне, бить бутылки о стену, накласть кучу на перекрёстке.
Всё что захочешь. И никому от этого плохо не будет.
Я остановился и начал расстегивать свои куртки.
— Что такое? — спросил Аристарх.
— Да есть у меня одно желание, — сказал я, стараясь
— А-а, — сказал Аристарх и двинулся дальше.
Чёрт, подумал я.
Не могу.
Ночью, наверное, смог бы. А средь бела дня на перекрестке — не могу.
И тут я увидел вывеску «Макс». Отчего-то вспомнилось, что в Макдональдсе можно бесплатно сходить в туалет, и я решил зайти в этот «Макс». Туалет-то там в любом случае будет. И некому будет взять с меня денег.
Это действительно был фастфуд или что-то очень на него похожее. Было в нем чистенько, симпатично, небольшие столы — на два человека, не больше, удобные стулья.
Но всё это я разглядел и оценил чуть позже. Потому в первую очередь моё внимание привлекло совсем другое.
У стойки сидел человек. Услышав нас, он оглянулся, и я внезапно понял, что он — цветной. Ещё ничего не случилось, а сердце неведомо отчего стукнуло два раза вместо одного.
— Чему, стало быть, быть, того, стало быть, не миновать, — сказал он негромко, вынимая из нагрудного кармана пиджака очки и глядя на меня.
Я молчал. Рука моя сама легла на эфес. Про автомат, висящий на моём плече, я как-то забыл. За моей спиной откашлялся Аристарх и сказал:
— Добрый день.
Неторопливо скользнул мимо меня Серёга и аккуратно обнюхал незнакомца. Тот сидел спокойно, протирая очки носовым платком, словно волки для него были обычном делом.
— Ну? — спросил Матроскин.
Что ну, подумал я.
— Безоружный, — скучно сказал Серёга и лёг на пол.
— Ты узнаёшь меня? — спросил человек у стойки.
Наверное, вон та дверь, подумал я и пошёл.
— Ты куда? Нам надо поговорить.
— Мне надо в туалет, — сказал я, не останавливаясь.
В туалете я немного успокоился. Хорошие туалеты вообще действуют на меня успокаивающе, заметил я за собой такую странность. Кафель, чистые унитазы, бумажные полотенца, жидкое мыло. Здесь, правда, был не кафель, но всё равно...
Я ополоснул лицо холодной водой, сдёрнул бумажное полотенце и вытерся. Вот ещё интересно — откуда у них энергия? В супермаркете, помнится, двери и эскалаторы не работали… А свет на втором этаже был.
Странно, отчего так?
Впрочем, я тут же эти вопросы отбросил, как совершенно несущественные.
Я нашёл его, подумал я с тоской, и мне сейчас даже убить его нельзя: он знает, где мой сын, а я нет. И, похоже, начинается то, чего я боялся. Предположим, что я его одолею… тут я вспомнил дракона, в которого стреляли из автомата. Значит, я его одолею, и он
К чёрту. Я найду способ заставить его говорить. Если понадобится, я буду его пытать. Вот только сначала надо как-то справиться с ним.
Ладно, хватит разговаривать с зеркалом, сказал я себе и вышел из туалета.
А они уже кушали. Матроскин и Серёга ловко выхватывали куски с тарелок, стоящих на полу, Аристарх ел, как и подобает человеку, сидя за столом, вооружённый ножом и вилкой. Из-за стойки подошёл бабайка с двумя открытыми консервными банками в руках, с некоторым сомнением посмотрел на зверюг, и вывалил содержимое банок им в миски.
— Есть будешь? — спросил он у меня.
— Буду, — сказал я и сел за один стол с Аристархом. Бабайка посмотрел на меня, хмыкнул и снова ушёл за стойку. Спустя минуту вернулся с банкой, из которой торчала вилка. Я взял вилку, подцепил кусок, отправил его в рот… и выплюнул его обратно в банку, а сам остался сидеть с широко открытым ртом. Саморазогревающиеся консервы. Причём сильно разогревающиеся. Цивилизация, твою мать…
— Что? невкусно? — спросил Аристарх.
— Обжёгся? — участливо спросил догадливый бабайка.
— Угу, — промычал я с открытым ртом.
— Щас, — сказал он и ушёл, чтобы вернуться со стаканом воды. Поставил стакан передо мной. — Поговорим?
— Поговорим, — сказал я, отодвигая банку — есть расхотелось совершенно.
— Прежде всего…
— Прежде всего, ты ответишь на мои вопросы, — перебил его я.
— Хорошо, — пожал плечами бабайка.
— Где мой сын?
Аристарх перестал есть и с любопытством посмотрел на нас. Бабайка посмотрел на него хмуро и взял со стола мою банку:
— Пересядем?
Я кивнул, и мы пересели за угловой столик.
— Это был хороший план, — начал он задумчиво. — Есть цель, не спрашивай какая, есть возможность всё хорошо спланировать, и всего-то надо найти хороших исполнителей. С исполнителями возможны варианты. Его можно искать в надежде на то, что он будет обладать всеми необходимыми качествами. И такой кандидат нашёлся. Это был я. Но чуть позже выяснилось, что я не совсем подхожу.
— Слушай, — перебил я его, — меня мало волнуют чьи-то проблемы, меня волнуют мои проблемы, вот такая я сволочь. Где мой сын?
Что-то сломалось в его лице, он снял очки, протёр их, оттянув край свитера.
— Его нет со мной, — сказал он наконец.
Следующие несколько мгновений я не помню. Бог знает, что я себе вообразил; ничего хорошего в голову, конечно, не пришло, но когда я пришёл в себя, меня Аристарх оттаскивал меня от бабайки, и волчара помогал ему, уцепившись зубами за полу куртки. Горло саднило — должно быть, я кричал. И болели костяшки на правой руке.
Бабайка смотрел на меня странно, и кровь тоненькой струйкой стекала с левого уголка его рта.