Бабье царство. Возвращение...

Анатоль Нат

– А ты перед этим зазвенел на весь двор.

– Не начал ты бы, орать, ничего бы не было. Посмотрели бы аккуратно и ушли. А утром бы подошли спокойно в кузню и за две, три сотни злотых выкупили бы остовы. И совсем был бы другой разговор.

– А запчасти? А работа? Опять двадцать пять? Только что же говорили. Кто будет машины собирать? Я?! Ты, что ли? Не смеши.

– А хотя бы и я, - тихим сердитым шёпотом возмутился Колька.
– Цундап сам собственными

руками перебрал. Ну и что, что Богдан помогал. Теперь я и сам могу. Что, думаешь не смогу бензовоз себе сделать? Могу!

Нам надо то всего двести литров на нос. Чтоб с запасом.

– Ага! На каждого! И ещё двести на обратную дорогу. На каждого! Итого - восемьсот. Где ты их повезёшь, если заправок по дороге нет, и не будет.

– А сам цундап столько не потянет. Особенно считая наш вес и вес оружия. А без оружия туда я не сунусь. И тебя не пущу, несмотря на всю твою любовь-морковь.

Потому как это просто самоубийство, одним туда соваться. А уж без оружия, так вообще нет слов, нечего сказать.

– Вот и молчи, заботливый ты наш.

– Ёпрть!

– Что?

– Кто-то спит на моей кровати.

– И на моей, - изумился Васька.
– Ну, ни фига себе наглость!

– Эй, ты, - пхнул он кончиком сапога чьё-то спящее тело, скукожившееся под его одеялом, в им лично оборудованном любимом спальном лежбище на сеновале.

Подымайся и проваливай. Хватит спать. Это моя постель. И моё одеяло. И вообще, наш сеновал.

Блин, - тихо выругался он.
– Синька, ты что ли?

– Мы это, - донеслось из другого угла.

– Немой? Синька? А вы как здесь оказались?

Колька с Васькой, подняв высоко вверх зажженные потайные лампы, отбрасывающие на заворочавшихся под одеялами две фигуры синие узкие лучи слабого света потайных фонарей, в сильном обалдении недоумённо смотрели на две скорчившиеся от холода фигуры.

– Вы чё, замёрзли, что ли? Чё трясётесь то?

– Холодно. Погаси, - хмурый голос со второго раскинутого на соломе одеяла прервал немую сцену.
– Мы это, мы. Я и сеструха моя, Синька. Ночуем мы здесь, вас дожидаючись. Второй день уж пошёл.

– У вас покушать, ничего нет?

– Чего?
– Васька в полной растерянности смотрел на худое, до какой-то болезненно странной синевы личико сеструхи Немого. За что та в своё время и получила в их компании прозвище - Синька.

– Вторые сутки не жрамши, - хмуро бросил Немой.
– Еле пробрались сюда через охрану усадьбы. А теперь боимся выбраться. Вдруг заметят.

– Не вдруг, а заметили.

Сразу успокаиваясь, Васька повесил фонарь

на специально прибитый для того к столбу крыши крючок и с облегчением опустился на солому.

– Вас просто знают, потому и не трогали. Иначе давно б выперли. У нас тут и муха чужая не пролетит, а не то чтоб вы двое незаметно куда пробрались. За Немого говорить не буду, а вот Синька точно б попалась. Как она ходит по лесу - за версту слышно. А против наших зубров из охраны баронессы, нечего и думать. Так что это они вас просто так пропустили.

– Вопрос, почему? Чего они знают такого, что нам неизвестно. Ну ка, Немой, колись? Что у тебя дома произошло? И почему это вы два дня не ели.

– Кстати, - подсел к ним на одеяло Колька.
– Вот краюха хлеба. Наши стратегические запасы на крайний случай. И бутылка молока. Для того же.

– Нет у нас дома, - глухо буркнул Немой.

Судорожно вцепившись в круглую буханку, он первым делом оторвал большой кусок с краю и протянул сестре.

– Ешь, - тихо проговорил он.
– Только осторожно, смотри не торопись. А то не в то горло попадёт, раскашляешься. Раскашляешься, охрана застукает и отсюда нас выгонит.

– Голова выгнал?

– Сам ушёл. И сеструху с собой забрал. Чтоб только не видеть этой сволочи и греха на душу не взять.

– Вы же нас не выгоните?
– неожиданно спросил он.
– Мы тут поживём у вас чуток. Денька два, три, пока спина не заживёт. Потом мы жильё то себе найдём. На хуторах где-нибудь пристроимся. Рабочие руки там всегда нужны. А уж хлеб с молоком для Синьки я всяко отработаю.

– Да живи себе, никто тебя не гонит, - растерянно отозвался Колька.

Переглянувшись с точно таким же растерянным Васькой, он пожал плечами.

– Да живи ты, сколько хочешь, нам не жалко, - повторил он.
– Охрану мы предупредим, чтоб точно не тронули.

А то хочешь, можно и в землянке устроиться. Там места свободного много, да и точно теплее. Найдём вам с Синькой уютный уголок. А то чего здесь на сене. Здесь место как бы и не для жилья.

– Не, мы лучше здесь, - сразу повеселел Немой.
– А то баронесса ваша, у-у-у, какая серьёзная тётенька. Как зыркнет, так душа в пятки уходит. Так что нет, мы лучше здесь. Тут спокойнее. И к лошадям опять же поближе. А я лошадей люблю. Они добрые, в отличие от Головы.

– А что там у тебя с твоим дядькой то вышло?

Необычно серьёзный Васька, внимательно смотрел на Немого, решительно ожидая от того рассказа.

Помявшись, нехотя Немой заговорил.