Бабочка для одинокого олигарха
Шрифт:
– Сама не знаю. В моем случае – чем хуже, тем лучше, – вздохнула я. – Но краситься не хочу.
– Есть смываемая краска. Волосам не навредит.
Эта мысль мне понравилась. Решила, что радикальный черный цвет подойдет отлично. Сделает меня вульгарной и прибавит возраст.
Хищно защелкали ножницы, и волосы начали падать вокруг кресла. Парикмахерша сделала мне длинное каре с низкой челкой. Я стала похожа на женщину-вамп. К такому имиджу подойдет кроваво-красная помада. Зачерню брови, чтобы походило на татуаж.
– Сделаешь утром
– Отлично, спасибо, – довольно улыбнулась я своему отражению в большом зеркале.
Оттуда на меня смотрела вульгарная особа глубоко за сорок. Которая, очевидно, в дикой юности увлекалась готикой. Да так и застряла там.
Утром в понедельник я поднялась ни свет ни заря. Долго накладывала макияж. Никогда не любила сильно краситься, но что делать? Яркие губы сделали меня похожей на вампиршу, выпившую на завтрак бокал свежей крови.
Надела очки в черной оправе со стразами. То, что надо. Колхоз колхозом. Их я успела вчера купить в оптике. Продавщица с удивлением посмотрела на меня. Думаю, никто на этот кошмар до меня не позарился. Линзы без диоптрий вставили быстро. Очки мне совершенно не шли. И это было прекрасно.
Костюм с люрексом я тоже приобрела вчера на ближайшем рынке. Темно-красный, гармонирует с моими губами. Красные лаковые туфли на шпильке. Полное отсутствие вкуса налицо.
Я все-таки решилась – купила еще и трусы с эффектом пуш-ап. Бедра вызывающе округлились, а ягодицы увеличились. В лифчик наложила ваты. Грудь поднялась, и ей стало тесно в вырезе блузки. Она нагло рвалась наружу.
Никогда не думала, что смогу выглядеть так вульгарно. Эстету Кирсанову я точно не понравлюсь. А вот хорошо это или плохо узнаю завтра.
Салон флористики «Роза и бабочка» встретил меня тишиной и свежестью. Так пахнет в тропиках. Я всегда прихожу первая и открываю салон лично. Сотрудницы появятся позже, к началу рабочего дня.
Решила, что не буду общаться с клиентами лично до тех пор, пока не перезаключу договор аренды. А то всех распугаю своим новым имиджем.
Неожиданно на пороге салона появился Борис Семенович. Он удовлетворенно осмотрел меня с ног до головы.
– И думаешь, он тебя не узнает? – усмехнулся Плетнев.
– Кто? Вы это о чем? – искренне удивилась я. – Кто меня не узнает?
– Наш новый босс уже рассказал, что в субботу ночью его домогалась проститутка. Очень нагло и умело. Она почему-то оставила свои вещи в его номере. Представь, я знаю, кому принадлежит платье.
– А мне-то что до этого? – наивно захлопала я глазами, глядя на Плетнева поверх очков. – Платье не уникальное.
– Так ты знаешь, как оно выглядит? – усмехнулся управляющий.
– Нет, понятия не имею. Да и зачем мне это? – равнодушно пожала я плечами.
– Резко зрение испортилось? – заботливо поинтересовался Борис Семенович.
– Да, и вообще решила поменять имидж, – опередила я очередной
– Можно, безусловно, можно. Так вот, перейдем к делу, – Борис Семенович вольготно разместился в кресле и закинул ногу на ногу, – Ты дважды задерживала арендную плату. А новый собственник ужасный педант. И он не любит подобных оплошностей.
Я налила себе чай и села в кресло напротив него:
– Это мои проблемы, Борис Семенович. И они вас не касаются.
Плетнев пошленько улыбался и раздевал меня взглядом.
– Даже чай мне не предложишь?
– Нет, – отрезала я. – Говорите, что вам от меня надо и не отвлекайте от работы. У меня дел выше крыши, не до ваших загадок и намеков.
– Я могу замолвить за тебя словечко перед новым собственником. Он меня послушает. Кирсанов будет лично общаться с арендаторами. И со всеми сотрудниками. Очень дотошный у нас новый босс. Любит все держать под контролем. Так что тебе придется разговаривать с ним лично. А я смогу убедить господина Кирсанова, что это не ты была ночью в его номере.
– Ни в каком номере я ночью не была. Я дома спала, – огрызнулась я.
– Это ты кому другому расскажи. А я тебе предлагаю помощь.
– Не нужна мне ваша помощь, – отрезала я. – Обойдусь без нее.
– Да ты послушай сначала. У меня знакомства колоссальные. Я приведу ту, которая якобы по ошибке забралась к Кирсанову в постель. Номер спутала. Ключ ей дам, который ко всем комнатам подходит. А боссу скажу, что на ресепшен ошиблись и не тот выдали. И запись в журнале задним числом организую. Заплачу ей, и она отлично изобразит тебя. Она умеет. Удивительная актриса, – восхищенно произнес Плетнев. – Девушка с редким даром. Но дорогая, зараза. А взамен от тебя надо всего ничего… Нравишься ты мне, Романова. Очень нравишься. Сходим в ресторан, посидим, отдохнем…
– Нам не о чем больше говорить, Борис Семенович.
– Не думаю, что твой маскарад его обманет. Да я и могу глаза господину Кирсанову на это открыть…
– Шантаж, значит? – возмущенно прорычала я.
– Не надо громких слов, – усмехнулся Плетнев. – Зачем драматизировать? Решим все миром.
– А мне с вами натурой расплачиваться? Ну, уж нет!
– Вредная ты, Инка. Я ж не насильник. Для начала поужинаем вместе. А там видно будет. Принуждать не стану. Обещаю.
Почему-то я поверила. Он, конечно, бабник, но с принципами.
– Вот смотрю я на вас, и удивляюсь, – я налила чашку чая и протянула ее Плетневу. Не убудет от меня. – Вы же ни одной женщине прохода не даете. Так зачем я вам сдалась?
– Для коллекции, – усмехнулся Борис Семенович.
– Не буду я вашим очередным трофеем, – огрызнулась я. – Перебьетесь.
– Тогда мне придется признаться, что я узнал, кому принадлежат вещи. И что это ты была проституткой, которая ночью пришла в его номер. Ты этим вообще подрабатываешь.
Шантажист несчастный! Зря я ему чай налила. Я не на шутку разозлилась.