Бабочка на ладони
Шрифт:
Домой она возвращалась одна, зажав в кулачке ключи, потом сидела за письменным столом и читала «Графа Монте-Кристо», положив на книгу для маскировки толстую тетрадь по польскому языку.
— Занимаешься, дочурка? — В дверях показалась мамина голова. — Суп ела?
Мама даже не дождалась ответа на первый вопрос.
— Ела, — солгала Бася.
Во второй половине дня пришел с работы смущенный папа с букетом роз, просил у мамы прощения, что-то обещал, а граф Монте-Кристо все мстил и мстил.
Уже стемнело, когда мама с мокрыми
— Басик, поужинаешь с нами?
— Нет, спасибо, — отказалась Бася. Мстительный граф добился-таки своего. Но никто ничего не заметил. Бася поняла, что все ее усилия тщетны.
На следующий день она съела на завтрак четыре куска хлеба с колбасой и солеными огурцами.
И ее вырвало.
Бася шагала меж стеллажей с книгами, и ей хотелось плакать. Ну почему жизнь такая гадкая? Хорошо еще, Юлия возвращается.
— Здорово, что ты возвращаешься, — пробормотала Бася.
Юлия появилась в их школе в шестом классе, в самом начале учебного года. Она уже тогда была красавица, и Бася знала, что уж на нее-то — серую мышку — новенькая и внимания не обратит.
— «Этот чужак» [9] — потрясающая книга, я тебе дам почитать, мы ее уже проходили, — захлебывались одноклассницы. — А ты где живешь? А кем работает твой папа? Ну и джинсы у тебя — супер!
Каждая стремилась заговорить с Юлией, постоять рядом, придвинуться поближе, ведь ребята не сводили с Юлии глаз. Хоть в поле зрения попадешь, и то хорошо.
9
Повесть для детей и юношества Ирены Юргелевич (1903–2003), впервые изданная в 1962 г., в СССР выходила в 1978 г… в Польше включена в обязательную школьную программу.
Только одинокая Бася уныло топталась в сторонке.
— Выпендрежница, — вынесли свой приговор девчонки в гардеробе. Бася пряталась за плащами, прикидываясь, что ее нет. — Дура набитая!
— В Словакию кататься на лыжах поедешь? — приставали к Юлии.
— Не знаю, — тихо отвечала та.
— Воображает, будто лучше других. Ладно, мы ей покажем, — решили разозленные школьницы.
Бася была своя в доску, от нее ничего не скрывали.
После уроков Бася последняя спустилась в гардероб. Юлия сидела возле Васиного некрасивого плаща и вытирала глаза.
— Я знаю, где девчонки спрятали твою куртку, — сказала Бася и вмиг потеряла всех приятельниц. Зато приобрела подругу.
Они не поехали с классом в Словакию.
— Мои родители разводятся, — рассказывала Юлия, — и им на меня наплевать. Будто меня нет на этом свете.
— А у моих родителей нет денег, — таинственно заявила Бася.
У мамы глаза опять были на мокром месте, а папа приходил в хорошем настроении и делал сюрпризы. Басе хотелось вычеркнуть из памяти сцену,
— Что ты ей купил, у меня нечем за квартиру платить! А есть мы что будем? Рехнулся, что ли? Немедля отнеси обратно в магазин!
В тот же день горный велосипед с бордовой рамой — красивее вещи Бася в жизни не видала — унесли. В тот вечер Бася ненавидела мать и не понимала, как можно ревновать к велосипеду.
Вот тогда-то Бася и пришла к выводу, что больше всех на свете любит Юлию.
И только они одни во всем классе знали, что Мерседес — это имя возлюбленной графа Монте-Кристо, а не марка автомобиля.
О том, что ей достался великолепный журавль с неба (а не какая-то паршивая синица), Бася узнала прекрасным солнечным днем. Она хорошо его запомнила, этот день, морозный и окутанный серебряной дымкой. Петр подъехал к ее дому на машине родителей, а она летела вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки, только бы скорее броситься ему в объятия, уже не утка, а счастливая молодая женщина, которую он выбрал и которую — страшно подумать — любил. Мысль, что она, Бася, — хуже всех, спряталась где-то в бездонных глубинах памяти.
Лучше всех она была — вот что! Самая главная, самая счастливая. С каким наслаждением вслушивалась она в его слова:
— Смотри мне, не замерзни, сегодня ночью было минус восемнадцать.
— Не торчи мне на остановке, снег идет, — Ты мне не потеряйся (не заболей, не пропади).
Словом, Петр был счастлив. И все потому, что она есть на свете.
Да тут еще это его «мне»! «Не заболей мне», «не торчи мне».
Как прекрасна была жизнь!
Петр высаживал ее перед университетом и колесил по округе в поисках, где бы приткнуть машину.
В тот день, несколько лет тому назад, Петр сделал ей предложение, подкрепленное колечком с сапфиром и теплом ладоней — целый вечер он не выпускал ее рук. Этот день она помнит во всех подробностях, минуту за минутой. Вот она сбегает вниз по лестнице — а вот сидит за столиком в кафе «Под ангелом», и Петр предлагает ей свою руку и сердце.
А было это так:
— Ну?
— Что «ну»? — спросила Бася.
— Так как?
— Ну, — кивнула Бася.
Словно это и не она училась на третьем курсе полонистики!
Домой она летела как на крыльях.
— Мамочка! Мы с Петром обручились! — закричала она с порога.
Четыре года миновало с того дня. Неполных четыре.
— Поймала журавля в небе! — обрадовалась мама, и Басе почему-то стало холодно.
Лежа в ванне, она разглядывала блестевшее в пене кольцо. Подумать только, эта рука с кольцом уже принадлежала Петру. Потом она легла в своей комнате, погасила свет и долго смотрела на тени на стене, стараясь вернуть чувство радости, охватившее ее каких-то несколько часов назад. Но что-то, видимо, случилось — радость все не приходила.