Бабочка на штанге
Шрифт:
Конечно, непостижимо! Конечно, эти два дня растянутся в такую бесконечную резину, что вынут из меня душу…
А вот и не вынут! С какой стати? Не буду я изводиться!
Я подтянул ноги, положил книгу на колени и тупо уставился в строчки.
Вошла мама, села у стола и стала молча смотреть на меня. Почему-то слишком долго. Во мне что-то ёкнуло…
— Мам, ты чего?
— Да я-то ничего…
Я сказал сразу:
— С Чибисом поругались.
— Сильно?
— Не знаю… Наверно, средне…
— Но есть надежда, что помиритесь?
Господи, не хватало еще, чтобы ее не было?
— Конечно, есть!
— Это хорошо… — вздохнула мама. — А то было бы совсем…
Я отбросил книгу.
— Мама, что случилось?
— Плохо, если сразу две беды и ни в одной нет надежды… — Она смотрела не на меня, а за окно, зябко потирала локти.
— Ма-а! Что случилось?!
— Только к папе не приставай с вопросами. Он и так сам не свой…
— Сценарий зарубили, что ли? — сказал я с великим облегчением. — Вот беда! Деньги-то все равно заплатили.
Мама стала смотреть на меня.
— Не в сценарии дело… А деньги оказались бесполезны. Их потратили на лечение, а потом заведующий клиникой сообщил по телефону: «Господин Садовский, мы с самого начала не гарантировали стопроцентно благополучного исхода. Увы, медицина до сих пор не всесильна…
— Сволочь, — сказал я.
— Клим!.. Врачи сделали все, что могли, это правда…
— Значит, она… — я боялся сказать «умерла».
— Нет, она жива… еще… Глеб Яковлевич полетел к ней, в Германию.
— А Ясик?
— Ясика взял с собой… Конечно, тяжело, но так просила мать… Видимо, это будет прощание…
— И что, правда, нет никакой надежды?
Мама опять посмотрела за окно.
— Врач сказал, что «чисто теоретическая»…
Но ведь если даже теоретическая, она все-таки есть!.. Ведь бывает, что в непостижимо громадном пространстве находят друг друга две элементарные частицы — и вспыхивает звезда!.. Шансы почти нулевые, но все-таки бывает…
Но я не сказал про это. Какой смысл… Я сказал:
— Лерке не надо говорить. Опять заскулит, что зря отдали деньги…
— Она знает…
— И
— Нет, спросила: «А этот мальчик, Ясик, он с кем будет, когда его мама умрет?
«Бестолочь, — подумал я. — Разве можно говорить это слово, когда человек еще жив?» Сунул руку за спину и сцепил пальцы.
— Конечно, он будет с отцом, — сказала мама. — Они и сейчас живут вместе, душа в душу… Но каково это — ребенку без мамы.
Каково это… «Не приведи Господи…»
Я сунул за спину вторую руку.
А мама как-то неловко зашевелилась (большая такая, на скрипучем гнутом стуле) и вдруг выговорила:
— А тут еще одна… «материнская проблема»…
— Какая?!
— Объявилась Ева Сатурнадзе…
— Кто-о?!
— Не делай вид, что не помнишь. Та… вторая папина жена. Лерина мать.
— Она такая же мать, как я Мичио Накамура!.. Чего ей надо-то?
— Не бойся, не папу. Хочет повидаться с дочерью.
— Скажи папе, чтобы гнал в шею. Или сама… А то вдруг Лерка узнает!
— Она знает, в том-то и дело. Ева где-то раздобыла номер Лериного мобильника и первым делом позвонила ей: «Деточка, ты знаешь, кто с тобой говорит?» Ну, и так далее…
— С-скотина, — от души сказал я.
— Клим! Ты сегодня пустил в ход весь арсенал своих ругательств!
— Не весь. Ты многих не знаешь. Например…
— Клим!
— А что сказала Валерия?
— Ты не поверишь, она оказалась удивительно хладнокровной. Говорит, что ответила так: «Надеюсь, у вас хватит здравомыслия не стараться забрать меня от папы и моей настоящей мамы?»
— Девочка бывает умна не по возрасту…
— Вполне по возрасту. Мне и отцу заявила: «Я насмотрелась всяких сериалов про этих мам из-за границы. Фиг с ней…» По-моему, твоя школа…
— Моя, — с гордостью согласился я. — А где сейчас Лерка?
— Как где! Я же говорю. Пошла вместе с папой в гостиницу «Олимпия» встречаться с… заграничной мамой. Та привезла ей из Стокгольма какую-то сногсшибательную куклу.
— Хорошо, если этим все и кончится. Надеюсь, «сатурнатная Ева» не затеет судебный процесс…
— У нее нет никаких шансов… А если бы затеяла и выиграла? Через неделю привезла бы милую дочку сама. С денежной дотацией в конверте. Как в фильме про Вождя краснокожих.
— Мама, это идея! Новый источник доходов!