Бабочка во времени. Новое прошлое
Шрифт:
Они тому, кто шел страдать за нас,
Протягивают Царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…
И вздрагивают стены лазарета
От жалости,
Все ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладет печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу[1].
Когда он закончил, но моих глазах блестели слезы. Я смотрела на четырех прекрасных девушек, вовсю аплодирующих поэту, а перед глазами у меня стояла фотография стены в комнате дома Ипатьевых, где они были расстреляны.
— Сделай все, чтобы их никто и пальцем не тронул, — шепнула я Диме, вытирая слезы именным платком, который мне подарила Анна Николаевна.
— Приложу все усилия, не сомневайся. — Брат накрыл мою ладонь своей.
— И Есенин. Могли бы мы предотвратить и его смерть тоже?
— А еще и Маяковского, Блока, Гумилева, Мандельштама и Цветаевой? — Дима грустно усмехнулся. — Всех спасти невозможно, сестрёнка.
Я хотела было возмутиться, но брат вдруг подмигнул мне и добавил:
— Но я постараюсь. Если большевики не захватят власть, то жизни большей части тех, кого я перечислил, увеличатся, я уверен.
Я улыбнулась и кивнула. В этот момент я как никогда понимала намерения своего брата.
Как и он, я тоже хотела предотвратить множество несправедливых смертей. И то, что это будет непросто, я тоже прекрасно понимала. Ничего не делается просто так, и порой, чтобы спасти тысячи жизней, приходится чем-то жертвовать. Это неправильно, прискорбно и больно, но если на кону множество невинных жизней и иного выхода нет, то…
Я не хотела заканчивать эту свою мысль. Не хотела признавать, что с возрастом начала все больше оправдывать действия Димы.
Сегодня я просто хотела наслаждаться концертом, слушать приятный голос крестьянского поэта Сергея Есенина и любоваться улыбками на красивых лицах княжон и обеих императриц.
[1]Стихотворение Сергея Есенина «Царевнам». В дальнейшем заглавие было снято.
После концерта мы с княжнами и Ирэн, которая сильно припозднилась из-за того, что ее дочь долго капризничала, вышли в небольшой садик при лазарете и заняли две лавочки.
— Как дочка? — расправив кремовое платье, спросила Ольга у Ирэн.
— После целого часа укачивания на руках
Я еле удержалась от усмешки. Если она так выматывается с няней и полным домом слуг, то что бы было, если бы она растила ребенка без посторонней помощи, как наша с Димкой мама?
Три княжны заохали и принялись подбадривать Ирэн. Только я и Анастасия не принимали в этом участия. Я — потому что не считала проблему Ирэн такой ужасной, а младшая княжна просто была далека от всего этого. Ее вниманием завладела бабочка-лимонница, которая села на наполовину раскрывшийся цветок одуванчика.
Я тоже засмотрелась на бабочку, жалея, что она не фиолетовая и сделана не из бумаги.
Интересно, я когда-нибудь увижу ее снова?
— Вика, ау! — раздался голос Ирэн.
Я моргнула и подняла на нее взгляд.
— Что?
— Ты не слышала вопроса? — изумилась подруга. — Я спросила тебя, как там поживает Никита.
Четыре пары серо-голубых глаз Николаевских дочек внимательно смотрели на меня, ожидая ответа. Ирэн же загадочно улыбалась.
Долгого анализа лиц девушек не потребовалось — я почти сразу поняла, что Ирэн уже когда-то успела рассказать княжнам о моих отношениях с Никитой. И наверняка все переврала.
— Эм, хорошо, — произнесла я, робко улыбнувшись.
— Наверное, он очень по тебе скучает и не может дождаться вашей встречи, — мечтательно произнесла Татьяна.
— Какого это — быть влюбленной в мужчину младше тебя? — звенящим от любопытства голосам поинтересовалась Мария.
— Я не… — пролепетала я, но Ирэн не дала мне договорить.
— Да так же, как и в других, — со знанием дела сказала подруга. — К тому же мой брат выглядит старше своих лет. Они с Викой как будто ровесники. — Она посмотрела на меня и, кокетливо хохотнув, добавила: — А годика через два-а-а…
— Что будет через два года? — спросила я, не понимая, на что намекает Ирэн.
Она выдержала драматичную паузы и с придыханием произнесла:
— Он вернется настоящим мужчиной. Высоким и статным красавцем.
Татьяна и Мария восхищенно ахнули.
— Как же я тебе завидую, Вика! — сказала последняя, глядя на меня красивыми миндалевидными глазами.
— Да что тебе ей завидовать? У самой кавалер есть, да еще и офицер, — заметила Ирэн.
— «Душка Коля», — хохотнула Татьяна.
Анастасия громко рассмеялась. Даже сдержанная Ольга позволила себе легкую улыбку. Мария же в миг сделалась вся пунцовая и потупила смущенный взгляд.
— Полно вам, — пробормотала она, теребя рукав блузки. — Вовсе у меня не так все интересно…
— Не интересно, как же! — воскликнула Татьяна и, поймав мой заинтересованный взгляд, затараторила: — Она по этому Николаю Деменкову уже три года вздыхает. Как увидела его на нашей яхте — он тогда был одним из тех офицеров, что охраняли «Штандарт», — так по уши и влюбилась.