Дождь льет не переставая вот уже целую неделю, и все это время они терпеливо караулят меня, а я пишу эти заметки. Может быть, у них действительно нет иного выхода, как только убить меня, чтобы положить конец всей этой дурацкой истории и быть снова вместе.
Возможно, когда-нибудь они даже будут рассказывать об этом. Но я тоже должен изложить своб точку зрения, ибо не сделал ничего предосудительного и до сих пор убежден в своей правоте. Я рассказал ему то, что сам на тот момент считал правдой, и если бы он был о ней более высокого мнения, то мог бы сам отправиться к ней и дать ей шанс оправдаться. Когда же я выяснил, как обстоят дела на самом деле, то она была уже сама готова броситься на шею любому мужчине. И напоследок лишь хочу сказать, что я люблю ее так же сильно, как и он. Вот в кратце и все. Здесь я ставлю точку, и сегодня ночью я уйду и прихвачу свои заметки с собой. Возможно, все еще образуется, и тогда никому и ничего не придется доказывать, и они все же придут к выводу, что для того, чтобы быть вместе, вовсе не обязательно кого-либо убивать. Рана у меня на ноге подживает, и к тому же кое-что они все же упустили из виду. Они забыли про шахту.
Дождавшись темноты, я выбрался из дома, выше по течению перешел через ручей и сумел выбраться на тропу, так и оставшись незамеченным. Добравшись до штрека с бревенчатыми подпорками и углубившись подальше в туннель, решился наконец-таки зажечь карбидную лампу, справедливо полагая, что ее свет не будет виден с дороги. Теперь мне оставалось лишь спуститься на дно шахты, оттуда подняться по лестнице наверх, погасить огонь, а затем просто соскользнуть вниз по
склону с другой стороны и выйти на дорогу, оказываясь примерно в миле от того места, где мои недоброжелатели устроили засаду. Оттуда совсем недалеко до остановки автобуса, и я буду в безопасности. Но разжигая лампу, я нечаянно уронил ее, и в темноту бюыло слышно, как щелкнула откинувшаяся крышка, и карбид рассыпался по рельсам. Опустившись на колени, я принялся шарить руками по земле, пытаясь нащупать хотя бы несколько комочков, но тут до моего слуха донеслось нечто такое, отчего у меня просто кровь застыла в жилах. Это был Моук погребенный мною в нижнем туннеле. Он разгребал завал, орудуя стволом винтовки, как заступом, и пытаясь выбраться наружу. Ударив три-четыре раза по глыбе, он вставлял ствол в образовавшуюся между камнями щель, налегал на свое орудие, сдвигал кусок породы, после чего начинал все заново. Дико вскрикнув, я бросился к выходу, но споткнулся и упал, напоследок больно ударившись головой. Когда я пришел в себя, он был уже совсем близко, и бряцание стало гораздо более отчетливым. Не помню как, но мне все же удалось выбраться оттуда. Когда я возвратился сюда, уже начинало светать.
* * *
На улице по-прежнему идет дождь, но уже совсем светло. Прислушиваясь к стуку дождевых капель по крыше, я, кажется, понял, что было в шахте. Конечно же, никакой это был не Моук. А звук капель, разбивающихся о камни. Теперь, когда я нашел всему разумное объяснение, мне больше не страшно, и сегодня же ночью я выберусь отсюда.
* * *
Все пути к отступлению отрезаны. Эд Блу наступает и вот...