Бабский мотив (Киллер в сиреневой юбке)
Шрифт:
Так и случилось.
— Ни на грош правды в этих слухах не было, — заявил Томек, энергично расправляясь с едой и отличным вином. — Я лично фотографировал эту самозванку Борковскую, меня об этом Баська просила. У неё эта сволочь уже в печёнках сидела, и Баська решила добыть хоть какие-нибудь вещественные доказательства. Это вовсе не она шлялась по шалманам, а именно та, вторая, причём очень даже похожая, особенно волосы, я собственными глазами её видел.
— Ну слава богу, — обрадовалась я. — Наконец появился
— Нет, но в случае чего я готов подтвердить, кто есть кто!
— И она на самом деле выкидывала все эти дурацкие фортели? — спросила Мартуся. — Представляясь при этом именем другой Борковской? Но зачем?
— Вот как раз этого никто не может понять.
Мы сами думаем-гадаем.
— А живая Борковская тоже не догадывается? — подозрительно спросила я. — Она вообще знала ту, убитую?
— Ну что вы! В том-то и дело, что в глаза не видела. Поэтому меня попросила, чтобы я исхитрился и сфотографировал. Я два раза на неё натыкался в ситуациях на грани фола, и, надо признать, выглядела дамочка довольно мерзко.
— Ну да, — вздохнула я. — Получается, мотив напрашивается сам собой. Если Борковская не могла избавиться иначе от этой заразы, пришлось её убить.
— Убийства я вообще не понимаю, — перебил меня Томек. — В редакции сначала пошёл слух, что кто-то убил Барбару, якобы бандиты на неё напали, но потом Барбара сама позвонила и сказала, что с ней все в порядке. Вот ведь черв!
Она же меня просила никому об этой афёре не рассказывать, но раз вы уже знаете…
Мы в один голос бросились уверять Томека, что все уже сами разнюхали, без его помощи. Он успокоился и кивнул:
— Факт, мотив у неё имелся. Слава богу, что тогда Баськи не было в Варшаве, она взяла неделю отпуска. Стойте-ка! А не у вас ли эту вторую пришили?
Я подтвердила.
— У самого моего забора, точнее, у Моей помойки, в объятиях плакучей ивы.
— Декорации контрастные…
— Ещё бы. Сами понимаете, трудно отвлечься от такого дела. Если труп лежит у вас под носом, об этом трупе хочется что-то разузнать, правильно? Тем более что с этим трупом я когда-то по соседству жила, только, естественно, тогда баба была ещё жива.
Мои слова заинтересовали фоторепортёра, и он попросил рассказать поподробнее. После чего и сам разговорился.
С настоящей Барбарой Борковской Томек знаком почти два года, сотрудничали они довольно часто, потому что она писала, а он делал для её материалов фотографии. Друг другу они по-человечески очень нравились, о романтических глупостях речи не заходило. Борковскую вообще невозможно было соблазнить. После развода она словно окаменела, потому что очень тяжело его пережила. В жилетку никому не плакалась, но шило в мешке не утаишь. Если учесть, что большинство знакомых поверили в её развратную жизнь, многие её избегали.
— Но эта поддельная, похоже, переборщила, — — оживлённо продолжал Томек. — В конце концов, Барбара — девушка очень приличная.
Интеллигентность, воспитание, образование — все при ней… Если бы Баська выпендривалась в кабаках, пусть даже у неё появилась такая мерзкая привычка, то делала бы это как-то иначе, не столь гротескно. А шутница меры не знала, зарвалась в своём уродстве, и люди начали сомневаться, в последнее время слухам верили все меньше. Прошло бы ещё какое-то время, и до всех бы дошло, что история шита белыми нитками…
Во время монолога Томска я усиленно размышляла, и тьма в этом лабиринте мало-помалу уступала место свету.
— Мнение о покойнице у меня не изменилось, — задумчиво сказала я, вглядываясь в окно, за которым бродячие коты вытанцовывали на соседском заборе. — Недаром она пять лет терзала мои уши, да и музыка, которую она слушала, тоже кое о чем свидетельствует…
— Так ведь у тебя нет слуха! — упрекнула меня Мартуся.
— Но разве я не могу чувствовать музыку?
— Чувствовать можешь.
— Так вот, я чётко чувствую, что здесь одно из двух. Или кто-то подговорил убитую Борковскую на эти выходки и руководил всем спектаклем, или Борковская-прокурор зарезала эту вторую курицу, нёсшую золотые яйца. Ей или какому-то её любовнику — это уже неважно. Потому что сама по себе и без здоровенного допинга эта красотка вряд ли была бы такой работящей. Сердце мне об этом твердит, так же как и те флюиды, что летели из её окна в моё.
— А они светились? — полюбопытствовала Мартуся.
— Нет, это привидения светятся, а не флюиды.
— Тогда откуда знаешь, что флюиды к тебе летели?
— Я же объяснила — сердце подсказывает.
— А её подруга?
— Что «подруга»? Подруга не летела, иначе я бы её видела…
— О господи! Я про ту блондинку, что в машине с убитой сидела! Ты же что-то там говорила о подруге, разве нет?
— Ах, это! Ну да, говорила; Подругу надо обязательно найти.
— Минуточку! — перебил нашу перепалку Томек. — Я не могу сообразить, вы о которой?
Подруг Барбары я совершенно не знаю!
— Нет, мы о подруге покойницы. Какая-то мутная личность.
Томек напомнил, что знакомство водил только с живой Борковской, покойницу видел от силы пару раз и в её интимной жизни совершенно не ориентируется., Тут меня снова осенило.
— А если кто-то поручил покойнице весь этот маскарад, а она стала впадать в гротеск, то заказчику такое могло не понравиться. И ему надо было усмирить актёрку, пока история не выплыла наружу…
— Ну и что? Чего ему бояться?
— Живая Борковская могла дать ему по морде, — предположила Мартуся.