Бабур-Тигр. Великий завоеватель Востока
Шрифт:
Настрой армии во многом зависит от национальных особенностей и традиций; большую роль играет также личность полководца, – например, в случае с Ганнибалом, который повел свое многонациональное войско против гораздо более многочисленной римской армии, сплоченной к тому же национальной идеей, – однако на него влияют и те события, что происходят непосредственно перед сражением и обрастают слухами во время разговоров у ночных костров.
Состояние духа у воинов Агры было скверным, и Бабур знал об этом. Современная армия, столкнувшись с превосходящими силами противника, могла выстроить линию
Первое столкновение не принесло ощутимых потерь. Авангард, высланный на разведку, проявил беспечность и столкнулся с бдительным неприятелем. «Они ехали по дороге на Канвахин и не смотрели ни вперед, ни назад», да так и въехали на полном галопе в расположение хиндустанцев, которые взяли их в окружение. На помощь им был выслан отряд под командованием Махмуда Али Дженг-Дженга, чтобы прикрыть их отступление. Этот случай положил конец конным вылазкам в лагерь армии Раджпута, которая теперь сосредоточилась в окрестностях города Канвахин, в двенадцати милях от Бабура.
Желая воодушевить своих подчиненных, Бабур отдал приказ соорудить неподалеку от небольшого озера традиционную линию укреплений из связанных между собой телег и выкопанных перед орудиями рвов. Поскольку мастер Али, создатель пушки Победитель, соперничал с Мустафой, вторым артиллеристом, Бабур расставил канониров на противоположных концах линии обороны. Несмотря на приказ, назначающий командующими резервом Хумаюна и ставленника Бабура, Алам-хана, истинными командирами остались заслуженные кабульские полководцы. Чин Тимура Бабур оставил при себе в центре войска.
Не оставляя надежды поднять боевой дух воинов, Бабур пускался на любые уловки. Узнав о том, что из Кабула к нему выступила сотня всадников, он приказал выслать им навстречу тысячу с развернутыми знаменами. Во всяком случае, вожди Раджпута могли подумать, что он получил мощное подкрепление. К несчастью, одновременно с ними из Газны пришел караван с грузом вина, вместе с которым прибыл странствующий звездочет, быстро сообразивший, какие настроения царят в расположении войск, и немедленно разразившийся мрачными пророчествами.
«В то время, вследствие недавних событий и происшествий, пустых рассказов и разговоров среди воинов, как уже упомянуто, царило великое смущение и страх. Мухаммед Шариф-звездочет, этот злодушный человек, не мог сказать мне ничего путного, но зато усиленно убеждал любого встречного, что в эти дни Марс стоит на западе и всякий, кто пойдет войной с этой стороны, будет побежден. Кто его, этого негодяя, спрашивал? Он еще больше разбил сердца людей, павших духом. Не слушая его бестолковые речи, я не прерывал дел, которые надо было сделать, и усердно занимался военными приготовлениями, собираясь сражаться».
Бабур все еще не забыл о том случае, когда он последовал совету астролога, приведшему его к поражению на переправе. Однако
«В понедельник я выехал на прогулку. Во время прогулки мне пришло на ум, что у меня постоянно была на душе забота о воздержании и что совершение недозволенного всегда покрывало мое сердце пылью. Я сказал: «О душа, доколе будешь ты находить сладость в греховном? Воздержание тоже не лишено сладости. Попробуй!»»
Вернувшись в лагерь, Тигр объявил, что решил отказаться от вина, повергающего человека в состояние, подобное смерти. Он немедленно приказал разломать всю бывшую при дворе золотую и серебряную посуду для вина и раздать ее обломки дервишам и нищим. В знак принятия обета Бабур отказался от бритья бороды.
Вслед за падишахом обет трезвости пришлось принять ночной страже, а затем – вельможам, простым воинам и другим приближенным. Вино вылили на землю, а ту партию, что прибыла из Газны, плотно запечатали, чтобы сделать из вина уксус.
На этот раз Бабур сдержал свой обет. Он издал общий указ, запрещающий продажу и провоз вина по своей территории. Шейх Заин, придворный поэт, воспользовался этим поводом, чтобы напомнить падишаху о его обещании снизить налог с мусульманского населения в случае победы над Рана Сангой. Бабур не мог отказаться от данного им слова и подписал фирман, в котором распорядился снизить налог, однако после сражения успешно забыл об этой незначительной подробности.
Однако результаты, которых удалось добиться Тигру, искреннему в своем публичном раскаянии, оказались на редкость неудовлетворительными.
«Ни от кого мы не слышали мужественного слова и смелого мнения. Велеречивые эмиры и проедающие свои обязанности вазиры ни в словах, ни в поведении не были смелы; ни в речах их, ни в планах не было мужества. В этом походе один Халифа держал себя очень хорошо; укрепляя власть и порядок, он не совершил упущений…
В эти дни всюду возникало беспокойство и смуты. Хусейн-хан Нухани пришел и взял Рапари; люди Кутб-хана взяли Чандавар; один негодяй по имени Рустам-хан, собрав лучников из Миандоаба, взял Куил и забрал в плен Кичик Али. Захид бросил Самбал и ушел; язычники из Гвалияра подошли к этой крепости и осадили город. Алам-хан, посланный в Гвалияр на помощь, не пошел в Гвалияр и отправился в свои земли. Каждый день откуда-нибудь приходили дурные вести. Некоторые хиндустанцы начали убегать из войска; Хайбат-хан Каргандаз убежал в Самбал, Хасан-хан Варивали присоединился к нечестивым. Не обращая на них внимания, мы рассчитывали только на себя».
Хотя дневник Бабура не сообщает об этом прямо, но потеря укрепленных городов была для него весьма ощутимой. Пока он стоял в ожидании на канвахинской дороге, члены коалиции Раджпута прибрали к рукам все крепости в окрестностях Агры. Их успехи привели к тому, что в войске Бабура участились случаи дезертирства.
Учитывая эти обстоятельства, накануне сражения при Канвахе соотношение сил между падишахом и Рана Сангой – пришлыми мусульманами и уроженцами Хиндустана – сместилось в пользу последних. По мнению сторонних наблюдателей, Бабур шел навстречу своему поражению и ничего не предпринимал, чтобы его избежать, тогда как Рана Санга сделал все возможное, чтобы обеспечить себе победу.