Деревенщина в Пекине 2

Через полминуты в дверь снова стучат — три чётких, уверенных удара. Открыв её, вижу перед собой подтянутого мужчину примерно тридцати лет в строгом тёмно-сером костюме.

— Здравствуйте, Лян Вэй. Спасибо, что согласились уделить время, — голос спокойный, сам тип тоже. — Я могу пройти? Желательно беседовать не в коридоре.

Одновременно он демонстрирует пластиковую айди-карту:

«Министерство Государственной Безопасности. Капитан Фэн Ин».

— Проходите, — отхожу в сторону, пропуская его в комнату.

Запираю

дверь, сажусь в кресло и указываю на соседнее. Этот посетитель неуловимо отличается от предыдущих.

Что ж, поговорить можно, а там как пойдёт.

— Мне казалось, я всё доходчиво объяснил вашим коллегам. Неужели вы в третий раз решили по граблям пройтись? — задаю закономерный вопрос.

— Если бы мы были в Японии, я, конечно, извинился бы за тех, кто приходил раньше. Но у нас, слава Богу, такого трайбализма нет, — его губы складываются в едва заметную улыбку. — Поэтому скажу иначе — есть существенная разница между мной и теми, кто был до меня. Чего они хотели, я не знаю, вас спрашивать не буду, да и знать не хочу. В нашем с вами случае должен сработать другой подход.

Сразу быка за рога. Занятно.

— Какой?

— Разговор должен быть выгоден нам обоим, не только мне. И я это понимаю.

Даже интереснее, чем я поначалу подумал.

— Что именно вас интересует? — откидываюсь в кресле.

Тип отстранённо косится в окно, расфокусирует взгляд, барабанит пальцами по подлокотнику. Даже если это игра, призванная демонстрировать глубочайшую задумчивость, то эта игра гениальна.

— Прозвучит необычно, — вроде как предупреждает далеко не самый простой человек здешних государственных иерархий.

— Я постараюсь выдержать, — тоже улыбаюсь.

Хотя он на меня не смотрит.

— Я могу спросить ваше личное впечатление о взаимоотношениях Нгуена Ван Киета и его спутницы, До Тхи Чанг?

— Неожиданно, — признаю в следующую секунду. — Теоретически, на этот вопрос ваша служба в состоянии себе ответить без моей помощи, достаточно отсмотреть записи.

— Я у вас сейчас не прошу ничего секретного, не предлагаю сделки с совестью или согласиться на непорядочное. Если вы сами говорите, достаточно записи с камер — значит, и секрета в вашем ответе нет. Если вы сейчас скажете, что не заинтересованы в диалоге со мной на эту тему, я без каких-либо проблем встану и уйду.

— Заинтриговали, — констатирую против воли. — Могу перед ответом узнать, почему вас интересует именно моё мнение? Не сказать, чтобы я был особенно близок с названными личностями, опять же, знакомы всего ничего — буквально пару суток.

— Я это понимаю… Хорошо, скажу откровенно. Есть невольные свидетели, которые видели, как вы вмешались в их недвусмысленный конфликт. Вы находились в составе группы на общих основаниях в открытом месте среди десятков людей. События происходили не в закрытой комнате, а в публичном месте — да, под съемкой камер, вы правы.

— Хм.

— Съёмка, не знаю, определили вы или нет, велась с разных углов. У меня уже есть своё мнение об этой ситуации! — он предупредительно поднимает ладонь, не давая мне его

перебить. — Что касается фактов — вы же об этом переживаете? — мне вообще ничего от вас не нужно. Факты можете оставить себе.

Из ванной доносятся плеск воды и бормотание Янг Ши, которые визитёра нисколько не беспокоят.

— Если вас не интересуют факты, то что тогда нужно? — я не на шутку озадачен.

Не сказать, что в его работе соображаю на его уровне, но на уровне учебного спецкурса другой реальности ориентируюсь. Обычно как раз стараются уйти от оценок и выяснить побольше фактов, капитан здорово разорвал шаблоны.

Дураком или дилетантом, также восторженным энтузиастом тоже не выглядит — последние от реальности часто оторваны, в отличие от него.

— Мне нужна ваша оценка, — его взгляд становится острее. — Субъективное, за ангажированное мнение конкретной персоны. Пожалуй, нужна — не совсем верное слово, — спохватывается визитёр. — Точнее будет, просил бы вас поделиться, если сочтёте возможным.

— Для такой нетривиальной постановки вопроса должна быть причина, — замечаю. — Обычно люди на вашем месте опираются не на оценки, это в иных местах даже рядом инструкций запрещается.

В глазах капитана мелькает сдержанный интерес.

Я продолжаю:

— Обычно оперируют как раз фактами, а вы сейчас четко против учебника спрашиваете оценку. Теоретически, это доступно только на первом этапе потенциальных отношений.

— На первом этапе? Вы сейчас о чём?

— Втягивание, вербовка, эксплуатация, — спокойно перечисляю то, что он наверняка знает не хуже меня. — Именно поэтому я обескуражен: вы меня уже втянули.

— Когда успел? — серьёзно интересуется гость.

— Когда сказали, что предложение должно быть выгодно обеим сторонам.

Такую позицию я уже слышал, совсем в другом месте и времени. Возможно, только поэтому и пошёл на сближение.

— Наверное, у меня по лицу видно, что я согласен говорить с вами дальше, то есть о втягивании речь вести смысла нет. — Продолжаю. — Этот этап мы проскочили, и вы, как далеко не дурак, это тоже понимаете.

Интерес в глазах капитана вспыхивает чуть сильнее.

Ну да, я тоже умею общаться. В том числе — в таких ситуациях.

— Тем не менее, вы спрашиваете не факты, а мою оценку, — поднимаю вверх указательный палец. — Я понимаю, что отвечать вопросом на вопрос не комильфо, но раз такое дело, не могу не спросить: а почему так?

— Можете считать это личной интуицией, умноженной на потенциальную симпатию.

—??? — удивление даже изображать не приходится.

— Людей вокруг было много, но только вы сделали то, что сделали. По большому секрету: возможно, на вашем месте так поступил бы и я, как гражданский человек, если бы не был работником того места, где работаю. Я бы тоже не захотел спокойно стоять рядом. — Его мимика даже красноречивее слов. — Итак, возвращаясь к вопросу. Как бы вы охарактеризовали их взаимоотношения? Ваше персональное мнение на основании событий, происходивших в людном месте, и коммуникации между фигурантами там же?