Бабушка
Шрифт:
– Доберемся и до угла, – пообещал Алекс.
Христобаль отвлекся на голенастую девицу, проплывавшую мимо, а Ксения услышала знакомый голос:
– Привет.
Это был Яков, с любопытством взиравший на ее спутника. Глаза Алекса блеснули.
– Не представишь?
– Знакомьтесь…
– Браун. Алекс Браун, – не дожидаясь, протянул руку Алекс.
– Вершаль. Яков Вершаль, – в тон ему ответил Яков, и оба
– Припоминаю, – подтвердил тот ее догадку, – вы художник, и я видел ваши работы.
– Где?
– В Сан-Паулу, в частной коллекции.
– Вы бывали в Бразилии?
– Алекс живет там, – вклинилась Ксения. – Занимается разведением кур.
Яков напрягся.
– Ну, это не совсем точно, я лишь деньги в бизнес вложил, – пояснил Алекс. – А художник вы замечательный! Где можно ваши работы увидеть?
– В Национальной галерее.
– Но там же не все, полагаю? Самое интересное художники держат дома… Я бы с удовольствием приобрел пару полотен…
– Если пробудете в городе еще некоторое время, – приглашу в мастерскую, – уклончиво пообещал Яков. – Я, кстати, не обедал, как вы насчет шампанского с тарталетками?
Ксения отрицательно замотала головой, Алекс кивнул и Яков двинулся в сторону длинного, низкого стола, примостившегося у свободной стены.
Рядом остановились двое парней. Один потрогал проволочную голову, хмыкнул и продолжил беседу:
– Чушь, конечно, но Васька весь белый был…
– А он не пил? – поинтересовался второй, в его голосе слышался скепсис.
– До прихода сюда? Нет. Это здесь он нажраться пытался с перепугу, – вылакал несколько бокалов шампанского, но ни в одном глазу!
Они двинулись дальше.
– Старуха в машине сунула пальцы в аккумулятор?? Бред полный! Если только не выжила из ума.
– Была, говорит, как мертвая, а глаза – жуткие… А после машина исчезла. Да ты сам его расспроси, – он возле своего божка топчется: Алеша разрешил выставить скульптуру!
Ксения взглянула на Алекса: тот ловил каждое слово. Голоса удалились, ребята исчезли в толпе.
– Давай посмотрим студенческие работы, – вон там, вроде, стоят…
Он потянул Ксению за руку.
– Но Яков…
– Здесь же не стадион, – найдет.
В углу разместилось несколько вполне приличных работ. Возле одной – небольшой
– Съешь что-нибудь, Вася, – уговаривал один, протягивая поднос с грушами и профитролями.
– А я тебе виски принес, – реквизировал у Алеши, – сунул ему в руку стакан другой. В глазах парня светилось любопытство.
Вася взял стакан, опрокинул в себя и захрустел кубиком льда.
Алекс внимательно осмотрел деревянную фигурку, даже обошел ее, а Ксения чуть не вскрикнула: скульптура была очень похожа на индейское божество, которое привез Родион!
– Тихо, – сжал ее плечо неожиданно появившийся Яков.
– Интересуетесь фольклором? – улыбнулся он Алексу.
– «Пуня», – прочел тот на табличке. – А разве есть такой фольклорный герой?
– Вася, – ткнул автора локтем приятель, – к тебе обращаются!
Но Вася лишь бессмысленно таращился на него… Потом сделал глубокий вдох, и его понесло: видимо, подействовало спиртное. Из сумбурного потока слов присутствующие поняли одно: деревянная фигурка – копия бога Пуни.
– Впервые слышу о таком боге, – удивился Яков. – Среди языческого сословия я его не встречал.
Во время следующего приступа словоохотливости Вася прояснил: деревянный Пуня хранился в сарае у деда Матвея, который жил по соседству. Но сарай сгорел, с ним сгорел и Пуня.
– А где дед его взял? – допытывался Алекс. – Я, знаете ли, археолог-любитель, и мне интересно, где находят подобные раритеты?
– С Полесья привез, – внятно объяснил Вася. – В болотах нашел. Говорил, что Пуне три тысячи лет, если не больше…
Яков бросил выразительный взгляд на Ксению. Та кивнула: Полесье, деревянное божество… Такого совпадения нарочно не придумаешь!
– А почему дед решил, что скульптуру Пуней зовут, и что это – божество? – не выдержала она.
– Ему бабка сказала.
– Какая бабка?
– Его бабка.
И взгляд Васи снова остекленел.
– Странно, – пробормотала Ксения, – три тысячи лет в болоте? Да любое дерево бы там сгнило и за меньший срок!
– А Пуня не сгнил, – снова включился Вася. – Пуня сгорел. В общем, пропал…
– По-моему, он готов, – вполголоса сказал Алекс. – Ему бы домой, отоспаться…
Конец ознакомительного фрагмента.