Бац!
Шрифт:
Ваймс развернул довольно пожеванную и прослюнявленную книгу.
— «Где моя корова» — объявил он и малыш Сэм засмеялся. Дождь барабанил в окно.
— Где моя корова? Это моя корова?
Вещь, которая разговаривает, думал он, в то время как его рот и глаза перехватили задание у рук. Я разберусь с этим. Почему она заставила одних дварфов убить других?
— Она говорит «Бее»! Это овечка!
…Почему мы вообще полезли в эту шахту? Потому, что мы узнали, что там произошло убийство, вот почему!
— Это не моя
…Все знают, какие дварфы сплетники. Как глупо было запрещать им сообщать нам о случившемся! Вот таковы они — забурившиеся дварфы, они думают, что им достаточно приказать и так оно и будет!
— Где моя корова?
…Вода камень точит…
— Это моя корова?
Где же я недавно видел доску для игры в Бац?
— Она говорит «Иго-го»!
Ах, да, Умноруль. Он был очень расстроен, не так ли?
— Это лошадка!
У него была доска для игры. Он сказал, что очень любит играть.
— Это не моя корова!
Он действовал не по своей воле, насколько я могу судить. Похоже было, что он умирал от желания что-то рассказать мне…
Где моя корова?
Как он на меня смотрел…
— Это моя корова?
Я был так разозлен. Не говорите Страже? Что они ожидали? Можно было подумать, что он мог знать…
— Он говорит «Аррргх»!
Он знал, что я рассвирепею!
— Это гиппопотам!
Он хотел, чтобы я рассвирепел!
— Это не моя корова!
Он просто жаждал, чтобы я рассвирепел!
Ваймс фыркнул и в быстром темпе прокукарекал весь оставшийся зоопарк, не пропуская ни одного животного, поцеловал сына и подоткнул одеяло.
Внизу раздался звук разбитого стекла. О, кто-то уронил стакан, сказал его передний мозг. Но его задний мозг, который более пятидесяти лет благополучно проводил его через все уличные опасности, прошептал: черта с два, разбили! Повар был выходным в этот вечер. Чистюля должна была быть у себя наверху. Сибил кормила драконов в саду. Остается Виликинс. Дворецкие не роняют вещей.
Снизу донесся тихий кашель и звук чего-то вонзающегося в мясо. А меч Ваймса висел на крюке на другом конце зала потому, что Сибил не любила, когда он носил его дома.
Стараясь не шуметь, он обыскал детскую в поисках чего-либо, что могло бы стать оружием. К сожалению, когда они выбирали игрушки для ребенка, они полностью отказались от всех твердых предметов с острыми краями. Зайчики, цыплята и поросята были в достаточном количестве, но… Ага. Ваймс кое-что заметил и выкрутил его.
Бесшумно передвигаясь в толстых изношенных носках, он прокрался вниз по ступеням.
Дверь в винный подвал была открыта. Хотя сам Ваймс в последнее время не пил, вино выставлялось для гостей и Виликинс, следуя своему долгу дворецкого перед нынешними и последующими поколениями, следил за его наполнением и покупал редкие марочные вина для ценителей.
Что это было, хруст стекла под ногой? Не скрипят ли ступени? Сейчас
Ваймс спустился в сводчатый подвал и осторожно шагнул в темноту.
Здесь чувствовался запах… Слабый запах мазута.
Маленькие засранцы! К тому же, они могут видить в темноте. Ваймс нащупал в кармане спички, его сердце оглушительно стучало. Пальцы вытянули спичку, он сделал глубокий вздох…
Чья-то рука обхватила его запястье, он остервенело отмахнулся палкой от игрушечной лошадки, которая тут же была вырвана у него из рук. Инстинктивно, Ваймс пнул в ответ и кто-то застонал. Руку Ваймса тут же отпустили и откуда-то снизу раздался придушенный голос Виликинса — Простите, сэр, я кажется наткнулся на вашу ногу.
— Виликинс? Какого черта тут происходит?
— Пока вы были наверху, сэр, нам нанесли визит дварфийские джентельмены. — ответил дворецкий, медленно выпрямляясь. — Через подвальную стену. Должен сказать, что мне пришлось обойтись с ними довольно жестко. Боюсь, что один из них мог умереть.
Ваймс огляделся по сторонам. — Мог умереть? Он больше не дышит?
— Я не знаю, сэр. — Виликинс с большой осторожностью поднес спичку к огрызку свечи. — Я слышал бульканье, но сейчас оно затихло. К сожалению, они напали на меня в тот момент, когда я выходил из ледника, и мне пришлось обороняться первым, что попало под руку.
— И что же это было?
— Нож для колки льда, сэр. — невозмутимо ответил Виликинс. В руках он держал восемнадцатидюймовый отрезок заостроенной зубчатой стали, созданной для того, чтобы распиливать лед на бруски. — Еще одного джентельмена я насадил на крюк для мясных туш.
— Но ты не… — с ужасом сказал Ваймс.
— Только через одежду, сэр. Сожалею, что поднял на вас руку, но я боялся, что эта мазутная дрянь воспламенится. Могу надеяться, что со всеми разобрался. Я также хотел бы принести свои извинения за беспорядок…
Но Ваймс уже отвернулся от него и пошел вверх по лестнице. Он вышел в зал и тут его сердце чуть не остановилось.
Маленькая темная фигура поднялась по лестнице и скрылась в детской.
Прямо перед Ваймсом вздымалась величественная лестница, заканчиваясь высоко в небе. Он рванул по ней, в ушах звучал его собственный крик — Я убью тебя, убьюутебяубьюуюбью убью тебя…
Дикая ярость охватила его, бешенство и безумие наполнили его легкие огнем, а лестница все не кончалась. Ей не было ни конца, ни края. Ступени будут вырастать и вырастать, а он будет лишь откатываться вниз, в ад. Но ад подхватил его, окрылив его ярость, и отправил обратно…
И когда он выдохнул весь воздух в одном нечестивом вопле, лестница кончилась.
Дварф вышел из детской, быстро пятясь. Он кинулся на баллюстраду, сломал перила и прыгнул вниз. Ваймс рванулся в детскую, скользя и буксуя на натертом полу, вломился в комнату, ужасаясь тому, что он увидит…