Бац!

Пратчетт Терри

— Так — произнес Ваймс в звенящей пустоте — чья небылица будет первой? Капрал Шноббс?

— Видите ли, мистер Ваймс — сказал Шнобби Шнобс, опуская безмолвного Разбищита на пол — эээ… Разбищит… он взял эээ… да, он взял кружку Слюды по ошибке и эээ…

… и мы все заметили его оплошность и вскочили, ага.. — Шнобби, успешно преодолев начало, стал торопливо развивать идею — и стол опрокинулся… потому что… — тут лицо Шнобби приобрело выражение непроходимой тупости, что выглядело довольно устрашающе — ему бы стало по настоящему плохо, если бы он хватанул тролльского кофе, сэр.

Ваймс

вздохнул про себя. Когда Шнобби закончил свое глупое и неубедительное вранье, оно казалось уже не таким и неудачным. Оно было совершенно неправдоподобным и это было его единственным достоинством. Все знали, что ни один дварф даже близко не подошел бы к кружке тролльского кофе-эспрессо — расплавленной смеси химикатов, посыпанной сверху тертой ржавчиной. Также все понимали, что Ваймс не мог не видить, занесенный вверх топор Разбищита и застывшего констебля Лазурита, выкручивающего дубинку из рук Слюды. И еще все понимали, что Ваймс был готов вышвырнуть на улицу первого же идиота, сделавшего неверное движение и, возможно, также любого, оказавшегося слишком близко к нему.

— Значит так все и было? — спросил Ваймс — и это не могло быть отпущенным ненароком грязным замечанием о своем коллеге и о представителях его расы? Дополнительным идиотизмом в копилку всей дряни, что заполнила улицы города?

— О, ничего подобного, сэр — ответил Шнобби — всего лишь одно их этих… недоразумений.

— Тут чуть не произошел несчастный случай, так? — повторил Ваймс.

— Дассэр!

— Но мы не хотим больше никаких несчастных случаев, так Шнобби?

— Нетссэр!

— Никто из нас не хочет никаких несчастных случаев, я полагаю — сказал Ваймс, оглядывая комнату. С несколько мрачным удовлетворением он заметил, что некторые констебли вспотели от усилий, стараясь не шевелиться. — А они очень легко случаются, если ваши головы не поглощены работой полностью. Это всем понятно?

В ответ послышалось бормотание.

— Я не слышу!

На этот раз хор на тему «Есть, сэр!» был исполнен более внятно.

— Отлично — отрезал Ваймс — а теперь все валите отсюда и поддерживайте порядок в городе, потому, что я дьявольски уверен, это должно делаться не здесь! — Он со значением поглядел на констеблей Разбищита и Слюду и поспешил назад в главный офис, где почти врезался в Ангуа.

— Простите, сэр. Меня привлек шум… — начала она.

— Не беспокойся, я уже разобрался, — ответил Ваймс — но мы были на грани.

— Некоторые дварфы уже находятся на самом пределе, сэр. Я по запаху чувствую — сказала Ангуа.

— Ты и еще Фред Колон… — произнес Ваймс.

— Я не думаю, что все дело только в Мясорубке. Это что то… чисто дварфийское.

— Ну этого мне из них не выбить. И как раз тогда, когда все идет из рук вон плохо, я должен интервьюировать этого чертового вампира.

Слишком поздно Ваймс заметил предостережение в глазах Ангуа.

— Эм… Я думаю, что вы имеете в виду меня. — сказал тихий голос позади него.

Фред Колон и Шнобби Шноббс, оторванные от продолжительного кофейного перерыва, лениво брели по Бродвею, проветривая униформу. С какой стороны не посмотри, но идея отложить на какое то время возвращение в полицейский участок была очень недурна.

Они брели с таким видом, как будто у них впереди была целая вечность. Так оно и было на самом деле —

они патрулировали улицы. Бродвей был выбран ими потому, что он был загруженным и широким, и потому, что в этой части города дварфы и тролли попадались редко. Выбор был безупречным, в последнее время во многих районах города дварфы и тролли либо праздно шатались по окрестностям группами, либо стояли на месте группами, на случай, если другие праздно шатающиеся засранцы попытаются набедокурить в их округе. Подобные стычки постоянно происходили в течении нескольких последних недель. По мнению Фреда и Шнобби, порядка в таких районах не хватало и поэтому глупо было тратить свои силы, чтобы сохранить то, чего и так практически нет. Никто не пойдет пасти овец туда, где всех овец давно съели волки, так ведь? Это и ежу понятно. В то время как на больших улицах вроде Бродвея, было что охранять, так как там еще оставался порядок. Здравый смысл говорил им, что это верно. Все было настолько очевидно, насколько очевиден нос на лице, особенно, если глядеть на лицо Шнобби.

— Плохо дело, — заговорил Колон, в то время, как они неторопливо брели по улице — я никогда не видел дварфов такими.

— Они всегда не в себе накануне дня Кумской Долины. — заметил Шнобби.

— Ага, но Мясодробилка тоже подлил масла в огонь, это уж как пить дать. — Колон снял шлем и вытер пот с бровей. — Я сказал Сэму о своем нутре и он впечатлился.

— Еще бы он не впечатлился, — согласился Шнобби — оно любого впечатлит.

Колон многозначительно постучал себя по кончику носа — Гроза собирается, Шнобби.

— А на небе ни облачка, сержант. — заметил Шнобби.

— Образно выражаясь, Шнобби. — Колон вздохнул и искоса глянул на своего приятеля. Затем он нерешительно продолжил, с видом человека, у которого что-то на уме — На самом деле, Шнобби, я бы хотел поговорить с тобой о другом деле, как мужчина с… — Колон на мгновение заколебался — с другим мужчиной.

— Ага?

— Ты знаешь, Шнобби, что я всегда был лично озабочен твоим моральным обликом, чтобы ты, будучи безотцовщиной, не сбился с верного пути. — с некоторым трудом выдал Колон.

— Это точно, сержант. Неизвестно куда бы меня занесло, если б не ты. — с добродетельным видом сказал Шнобби.

— Помнишь, ты рассказывал о той девушке, которая тебе понравилсь, как там ее… -

— Смуглянка, сержант?
–

— Ну та самая… кошечка. Это о ней ты говорил, что она работает в ночном клубе?

— Да, это она. А в чем дело, сержант? — с беспокойством спросил Шнобби.

— Да ни в чем. Только как то раз, когда ты брал выходной, мы с констеблем Джолсоном получили вызов в ночной клуб «Розовая Кошечка». Там еще танцуют на столах, вокруг шеста и всякое прочее, знаешь? И знаешь такую миссис Бурилку, она еще живет в Новых Халтурках?

— Миссис Бурилку с деревяными зубами, сержант?

— Ее самую, Шнобби — авторитетно подтвердил Колон — Она там убирается. Оказывается, она приходит на работу в восемь часов утра, пока никого нет. Представляешь, Шнобби, мне даже говорить об этом трудно, но ей втемяшилось в голову обкрутиться вокруг шеста.

Последовала пауза, за время которой Шнобби попытался прокрутить в голове эту сцену и тут же поспешно оставил многие ее части за кадром.

— Ей должно быть уже 75, сержант. — сказал он, с благоговейным ужасом глядя куда то в пространство.