Bad idea
Шрифт:
– Угрожаете мне, мисс Кёртис? – Хард выпячивает грудь и высокомерно вскидывает голову.
Пугать его отчислением глупо и непрактично.
– Бог с вами, Том… – Аманда отмахивается от язвительного вопроса британца как от назойливой мухи, и загадочно улыбается, оставляя вопрос Харда висеть в воздухе. Кареглазого дьявола это нервирует и бесит. Он привык получать желаемое, а незнание его пугает и еще неизвестно во что это может вылиться.
– Свободны! – от властного тона мисс Кёртис бросает в дрожь и хочется забиться в угол, чтобы пережить нанесенную обиду.
Как ошпаренный Хард вылетает из кабинета,
Нужно переждать, успокоиться и привести мысли в порядок.
В женской раздевалке сыро, влажно и прохладно, зато не единой души. Все сосредоточены на суете в столовой. Я расхаживаю вдоль шкафчиков, задумываясь какие секреты они скрывают.
– Ты, блять, окончательно спятила? – Хард залетает в раздевалку, снося на своем пути корзину с грязным бельем и чертыхается, когда чьё-то нижнее белье цепляется за носок его обуви.
– Как же меня всё это бесит! – хлобыщу открытой дверцей шкафа.
– Тебя бесит? – Хард рычит и сжимает кулаки, сгорая от желания разбить что-нибудь.
– Можно подумать ты будешь добросовестно отбывать наказание, помогая в библиотеке? – огрызаюсь и затыкаю Томаса на полуслове. – А мне занесут этот выговор в личное дело. Ненавижу! – отпинываю скамейку, не обращая внимание на кипящего от злости Тома. – Я не подписывалась на всё это, – круговым движением руки рисую в воздухе небольшой круг, скопившихся проблем, перед лицом брюнета, – дерьмо!
– Ты хотела повысить свою популярность, а у всего есть недостатки, – британец складывает руки на груди, испепеляя меня взглядом через щелочки глаз.
– Да иди ты в задницу, Хард!
– Если только в твою! – его брови подпрыгивают и в глазах сверкают пошлые искорки. Он сокращает расстояние между нами, а я отступаю на шаг назад и обхожу британца стороной.
– Ты меня не слышишь! Не всё сводится к сексу!
– Со мной всё только к этому и ведет, – Томас зачесывает волосы назад и хмыкает.
– А мне нужно уважение! С твоим появлением моя жизнь превратилась в одну сплошную проблему, – распсиховавшись не на шутку, топчу грязной подошвой разбросанное белье незнакомых мне девушек, расшвыривая одежду по раздевалке.
Незаметная тень обрушившейся печали и тоски проступает на точеных лицах Харда. Он умела скрывает свои эмоции, но он предательски проступают и выдают его. Кажется, своими словами я в очередной раз задела чувства этого мальчишки…
– За уважением это к другому парню, Майя, – голос звучит тоскливо и с нотками обиды, и Томас отворачивается.
– Тогда я расскажу Брэду правду и учитывая, как сильно приглянулась ему моя задница, он мне поверит, – желваки на лице Харда подрагивают. Он предпринимает очередную попытку подойти ко мне поближе и на этот раз мне не удается увернуться, и Томас резко хватает меня за шею, придвигая к себе и наматывает мои волосы себе на руку.
– Я бы трахнул тебя сейчас, – Том склоняется к моим губам, намеренно обдавая их горячим и влажным дыханием, зная, как остро я реагирую.
– Не сегодня, Том, – теперь мое дыхание отпечатком ложится на его губы.
– Думаешь мне нужно твое разрешение? – уверенность в голосе пропадает.
– Со мной нужно, – не отталкиваю Тома, но и не позволяю ему воплотить желаемое в реальность. Без лишних слов пререканий покидаю раздевалку, по пути из
«А еще у тебя новая проблема в лице обозленного Харда, которому отбывать наказание из-за твоей драки, разбирая пыльные книги в твоей компании».
Проклятье!…
Глава 15. Майя
Злость постепенно отходит на второй план и окончательно проигрывает битву с разумом, на время исчезая из моего тела. Вместо желания крушить всё на своем пути и выяснять отношения с Хардом, появляется новое чувство, требующее немедленного удовлетворения и претворения в жизнь: спокойствие.
Естественно британец забил на отбывание наказание в стенах университетской библиотеки. Просиживать свою надменную задницу и перебирать коробки с книгами – не королевское это занятие. И уж тем более не соответствует статусу Харда альфа-самца. Но проблема в том, что данное положение обязывает самовлюбленного говнюка трахать всё, что движется, а он уже вторую неделю отирается в постели одной девушки, зажимается с ней по темным углам университета и ловит дикий кайф от наших встреч. Именно поэтому нельзя усугублять положение и торчать каждый вечер, перекладывая книги из коробки на полки в компании девушки, которые тревожит всё твоё мужское естество.
Хард может хорошо сдерживаться, если постарается. Но товарищ в его штанах такой податливый.
Улыбаюсь как дурочка диким мыслям в своей голове. Всё резко отошло на второй план. Даже моё наказание и занесение выговора в личное дело. Одна ошибка – это не конец света, а опыт, показывающий, что я не бесчувственный робот и тоже имею права на ошибку.
После грандиозного скандала в столовой отношение студентов ко мне резко изменилось: кажется, они стали побаиваться меня. Всегда тихая и незаметная Майя, вдруг вышла из тени, как внезапно обрушившийся штор на город. И свой проступок я начала расценивать как возможность еще больше выделиться. Но одно дело заниматься любимым делом в библиотеке, в тишине и приятном одиночестве, и совсем другое, писать за Харда курсовую. Плевать! Он может вообще не помогать мне, но задействовать свои мозги в места члена, я его заставлю. Самое противное, что небольшую часть своей работы я добросовестно выполнила…
«Ты не исправима!»
– Домом ошиблась, Майя? – пренебрежительное отношение Харда к моей персоне, как перчинка в ядреном блюде, придает нашим лживым отношениям остроты, но уже порядком приелась.
– Любимая девушка пришла к своему любимому парню и разрешение ей для этого не нужно, – сталкиваю руку брюнета с косяка, которой он преграждает мне путь в дом и захожу внутрь, не обращая внимания на раздражительность парня, чей авторитет окончательно подорван девчонкой. Не задумываясь, подхожу к Харду и целую его в ямочку за левым ухом, чувствуя кончиками губ, как напрягаются вены на его шеи, а кожа покрывается мелкими мурашками. Никто не смотрит и некому оценить мои старания, но мне просто хочется покрыть поцелуями каждый участок его тела и поглядывать за реакцией брюнета, который отчаянно сражается с приятными ощущениями, что он испытывает всякий раз, стоит мне прикоснуться к нему.