Багровая книга. Погромы 1919-20 гг. на Украине.
Шрифт:
…Безлюдные и мертвые улицы… и площади…
Гробовая тишина, испуганные лица.
Еще до сих пор нам не удалось получить точные доклады с мест о положении погромленных городов. Поскольку имеются сведения от инструкторов, погромы, как по своей форме, так и по количеству жертв, бывают от повстанческих банд, число этих погромов увеличивается с каждым днем, сообразно с возрастающим повстанческим движением. Положение ухудшается еще тем, что от этих погромов создается впечатление, что все повстанческие движения есть чисто погромные, т. е., что вся цель этого движения — уничтожить совершенно физически и материально еврейское население, хотя руководители его и стараются придать движению более политический
В губернии нет почти ни одного города и местечка, которые не пережили бы все ужасы погрома последнего времени. Причем ясно обозначилось, что погромы, учиненные повстанческими бандами и петлюровцами дали самое большое количество жертв. Наоборот, разгромы, учиненные некоторыми советскими деморализованными частями, большею частью выливались только в форме грабежа.
Большинство оставшегося в живых разоренного населения не имеет ни продуктов, ни белья, ни обуви. Буквально все имущество разграблено. Люди запуганы, живут в погребах. Вид городов и местечек напоминает пустыню. Можно проехать в разгромленный город или местечко и на улицах не встретить живой души.
Почти каждая семья насчитывает 2–3 убитых, осталось в живых большею частью по одному человеку от семьи.
Раненые и искалеченные.
У кого отрублена рука, кому нанесены 3–5 огнестрельных ран.
Разгромленные остались в той одежде, в которой были в момент погрома.
Все оставшиеся в живых запуганы.
…дичатся людей…
Производят тяжелое впечатление.
Результатом всего этого явилось массовое беженство по Подольской губернии, оставшееся в живых и опасающееся новых погромов еврейское население целиком покидает свои разрушенные города и местечки.
И бежит… не зная куда.
Положение создается катастрофическое.
При настоящем продовольственном кризисе и экономической разрухе, никакой город не может принять сразу новых несколько тысяч человек, кормить их и удовлетворить их продуктами Погромленные остались без вещей, нет у них белья, распространяются эпидемические болезни, свирепствует сыпной тиф. Беженское движение имеет теперь еще громадное политическое значение, в том смысле, что оно, так сказать, фиксирует уничтожение еврейского местечкового населения…
…и даже господствует мнение у евреев, а также и у не евреев, что такое будет решение вопроса: раньше вырежут население маленьких местечек, оставшиеся убегут в более крупные, а в конце концов — и последних уничтожат.
ЧАСТЬ II. Голоса жизни и смерти
1. Котел коммуны
Я приехал в Коростень устраивать столовые в самый разгар гражданской войны. Коростеньскому району принадлежит заслуга быть первым районом погромов на Украине. Но здесь трудно установить момент настоящего подлинного погрома, — выступления происходили здесь неоднократно и стали как бы бытовым явлением. Дело в том, что Коростень является центром военных действий, важным пунктом в стратегическом отношении, лакомым куском для воюющих в гражданской войне сторон. Здесь все время военный лагерь, неподалеку позиции то польско-петлюровского, то внутреннего фронта, и вся власть фактически принадлежит воинским частям, которые бывают, как известно, и «хорошими», и «плохими». К моему приезду под влиянием неудач на фронте, а также из-за мобилизации начались во многих селах и деревнях выступления против «коммуны»
Разбрелись кто куда.
…«Куда глаза глядят»…
Ужас положения их заключался в обреченности: ведь за ними гнались всюду.
«По их душу», выражались бандиты. Травили и выслеживали, как дичь.
Жертвой становились давнишние жители села или деревни, также ненавидящее «коммуну», как и те, кто их убивал во имя «борьбы с коммуной». В эти местности и не проехать уполномоченному, их не зарегистрируешь на анкетном листе, одинокие могилы этих мучеников не увидят на иллюстрации господа американцы.
Редко брал в массах верх рассудок.
Так в местечке Ушомире повстанцы-крестьяне никого из евреев не тронули. Они созвали евреев в синагогу и объявили:
— Мы явились не для расправы с евреями, а для борьбы с коммуной, и если вы, евреи, окажете нам в этой борьбе содействие, то все будет хорошо.
И предупредили, чтобы евреи не шли на предстоящую мобилизацию, объявленную большевиками. И евреи заявили властям, что они пойдут на сборный пункт только в том случае, если пойдут и крестьяне. Но это — исключение.
Столица района — Коростень — считалась, по-видимому, крестьянами цитаделью коммунизма, и они зорко следили за всем, что здесь происходит. И когда я приступил к организации столовой для пострадавшего от погромов населения и стал устанавливать котел, — тот самый страшный «общий котел», этот подлинный символ коммуны, которым агитаторы пугают крестьян, — слух прошел об этом по окрестности и повсюду стали говорить:
— В Коростене жиды уже строят коммуну.
И посылали евреев:
— Идите до Коростеня, там уже готов котел.
Испуганные в окрестностях евреи, боясь, что их обвинят в устройстве коммуны, просили меня не устраивать у них столовых по образцу коростеньской.
2. Раввин
В местечке Словечно крестьяне живут вперемешку с евреями, так: изба крестьянская, изба еврейская. Только центр местечка заселен евреями. Русское население местечка в большинстве бедное, земли мало, и они шли на заработки, которые находили в последнее время у евреев и были таким образом с евреями связаны. Евреи по своему, имущественному положению не отличались от мужиков и также нуждались, как и крестьяне, ходили согнутыми, оборванными и забитыми. В то время, как по всей Украине бушевали погромы, здесь христиане относились к евреям благожелательно и даже обещали защищать местечко от погромщиков из других деревень. Но это отношение немного изменилось, когда большевики заняли город Овруч и захватили уезд. Они хмурились и говорили:
— «Жидовская власть»…
Но евреев не трогали.
Однако антиеврейское движение уже началось по окрестностям. В деревне Тхорино, под лозунгом:
— Долой спекулянтов коммунистов.
Не впускали еврейских вдов в деревню, куда они ходили за куском хлеба и картофеля для своих детей. Уже местами стали бить евреев и отнимать последний кусок хлеба.
И вот в это самое время получился из Овруча декрет о том, чтобы метрическая регистрация перешла от священника в отдел управления волостного исполкома. Немедленно же был созван волостной сход всех окружных деревень.