Багровая книга

Гусев-Оренбургский Сергей Иванович

Мы заколотили парадный ход дома глухо-наглухо и крепко заперли ворота.

И в то время, как прежде -- только что пережитая канонада, гул орудий и свист снарядов, не знающих различия национальностей, объединили всех жильцов дома, жутко прислушивавшихся к грохоту орудий,-- теперь новые события, ожидание погрома, сразу провело резкую грань между евреями и христианами.

Они заперлись в своих квартирах.

Они крепко заперлись.

На стук глухо отвечали:

– - Мы христиане.

236

Они... христиане.

Какой самообман!

Они стали настолько чуждаться своих соседей евреев, с которыми жили как будто в дружбе, что не отвечали на обращенные к ним вопросы, делая вид, что не слышат.

А евреи тем больше сближались.

Мы собирались группами.

Ждали беду свою вместе.

И вот, когда несколько человек нас сидело в лавочке, вдруг, к великому изумлению нашему, мы увидели несколько человек военных, вооруженных винтовками, прорвавшихся к нам через парикмахерскую, хозяином которой был христианин.

Они бросились к нам.

– - Оружие есть?

Один из них принялся обшаривать мои карманы и вынул бумажник с деньгами. Документы и всякие другие бумажки отдал мне, а бумажник с 4.000 денег положил в свой карман.

Тоже проделали и с остальными.

Делали они все это молча и спешно.

Затем отправились в другие квартиры.

Брали больше денег и драгоценности: кольца, часы, серьги, браслеты, цепочки... Только в квартире 13 они обобрали до нитки хозяина, сняв с него все до голого тела.

Дали залп.

И выбежали на улицу.

По всему видно было, что они торопились.

Почти следом за ними начали выламывать парадные двери. Взломали и ворвались.

Было человек 15. Они пошли по квартирам. Из первой квартиры, где живет домохозяин-еврей, кто-то вышел к ним и сказал:

Здесь живут русские.

Они этим удовлетворились.

– - А кто живет напротив?

– - Тут живет врач.

Они постучали к нам. Их сейчас же впустили.

Первое слово, произнесенное ими, было:

– - Деньги давай!

Посыпались угрозы.

– - Сейчас доставай... не то всех перебьем!

Нас было в квартире 3-ое: я, мой шурин-врач и квартирант.

Мне приставили к груди револьвер.

237

– - Деньги!

Я объяснил:

– - Меня только что обобрали.

– - Часы давай!

– - И часов у меня нет.

Тогда они рассвирепели, начали хлестать меня нагайками и бить кулаками по лицу.

Шурин пробовал их уговорить. Они спросили:

– - Ты русский?

– - Я еврей,-- отвечал он.

Они накинулись на него, сняли золотые часы и кольцо.

Повалили на землю.

Но тут произошел

следующий инцидент. В квартире у нас были 2 русские женщины, и вот одна из них бросилась к ним и начала умолять не трогать нас. Офицер обратился к ней с вопросом:

– - А ты кто такая?

– - Я русская,-- ответила она.

– - Так будь же русской, -- закричал он,-- тебе нечего делать в жидовском доме... вон отсюда!

И тут же прибавил:

– - Ведь знаешь, какая это подлая нация!

Надо заметить, что руководил шайкой офицер, выражающийся весьма интеллигентно. И когда женщина с негодованием сказала ему:

– - Ведь здесь живет врач, который лечит вашего же брата, как не стыдно?

Он как-то с сожаленим взглянул вокруг на обстановку квартиры.

И махнул своим спутникам рукой.

– - Идем.

В других квартирах они были менее деликатны. Ломали мебель, пианино, били посуду. Всюду спрашивали:

– - Из этого дома стреляли... кто стрелял отсюда?

...Погром в нашем районе разрастался.

Мы слышали треск разбиваемых стекол,-- это взламывали ближайшие магазины. По треску стекол мы старались установить, в какой стороне от нашего дома происходит погром. Из наших окон видно было, как большие толпы народа, в особенности баб и детворы, мешками тащат награбленное добро. Из дома N6 было вытащено все, вплоть до мелочей.

...даже детская мебель...

Возле Троицкого Народного Дома гуляла пестрая,

238

расфранченная христианская толпа и любовалась приятным зрелищем,-- как солдаты взламывали двери, врывались в квартиры и делали там свое сатанинское дело.

Мы организовали постоянное дежурство.

День прошел спокойно.

Пытались несколько раз угрозами и увещеваниями заставить нас открыть ворота, но это не удалось.

Но вот наступила ночь.

О сне никто и не думал.

Все мужчины дежурили во дворе. Малейший шорох приводил всех в смертельный ужас. С различных сторон доносились душераздирающие крики. Порой человеческие вопли смешивались с собачьим лаем.

Снова ломились бандиты.

Снова мы их не пустили.

Но рано утром большая группа их стала решительно напирать на ворота. Они действовали с таким упорством, что дежурные жильцы потеряли всякую надежду отстоять ворота, и разбежались по своим квартирам.

Бандитам помог мальчик.

Он протиснулся под ворота.

И открыл их.

Надо заметить, что эти "мальчики" сыграли большую роль в погроме,-- они указывали еврейские квартиры.

Бандиты ворвались, и с бранью и угрозами рассыпались по квартирам. Пришли и к нам. Нас было только 2-е: я и еще Л.