Багровые реки
Шрифт:
— А откуда эта женщина приехала в Сарзак?
— Из Гернона, университетского городка в департаменте Изер, близ Гренобля. Там она преподавала всего несколько месяцев. А до этого заведовала маленькой начальной школой в Таверле — деревушке в горах Пельву, неподалеку от Гернона.
— Есть ли в деле какие-нибудь биографические данные?
Директриса начала монотонно читать:
— Фабьенн Паско, родилась в сорок пятом году в Коривье, в долине Изера. В семидесятом году вступила в брак с Сильвеном Эро; в том же году получила первую премию
— Продолжайте, пожалуйста!
— В семьдесят втором году поступила в пединститут. Два года спустя устраивается на работу в начальную школу Таверле, там же, в Изере, где и преподает в течение шести лет. В восьмидесятом году школа закрывается, так как из Таверле провели новую дорогу в соседнюю деревню, где школа была намного больше и дети могли посещать ее даже в зимнее время. Тогда Фабьенн перебирается в Гернон. Ей повезло — это всего в пятидесяти километрах от Таверле. И главное — этот городок славится среди преподавателей как центр интеллектуальной жизни и очень приятное во всех отношениях место.
— Вы сказали, что она вдова; когда умер ее муж?
— Не торопитесь, молодой человек, я как раз подхожу к этому! В восьмидесятом году, будучи в Герноне, Фабьенн носит фамилию своего супруга — значит, в это время у нее все благополучно. Но шесть месяцев спустя, в Сарзаке, она представляется вдовой. Следовательно, муж умер в период их пребывания в Герноне.
— В вашем досье ничего о нем не сказано? Его возраст? Его профессия?
— Лейтенант, это все же Министерство народного образования, а не детективное агентство!
Карим вздохнул.
— Вы правы. Продолжайте.
— Вскоре после приезда в Гернон она написала заявление о переводе. В любое место, лишь бы подальше от этого города. Как странно, правда? Ей сразу же предложили работу в Сарзаке. Ничего удивительного: на наши «чудные» места охотников нет!.. В Сарзаке она вновь взяла себе девичью фамилию. Видимо, решила оборвать все нити, связывающие ее с прошлым.
— Вы еще не рассказали о ее ребенке.
— Да, в самом деле, у нее был ребенок, девочка. Родилась в семьдесят втором году.
— Так и написано?
— Ну… да.
— И какое имя там указано?
— Жюдит Эро. Но в Сарзаке об этом никто не знал.
Каждое слово директрисы подтверждало гипотезу Карима. Он продолжал расспросы:
— Удалось ли вам поговорить с людьми, знавшими ее по Сарзаку?
— Да. Я разыскала бывшую директрису школы Матильду Сарман. Она хорошо помнит Фабьенн. По ее словам, та была довольно странной женщиной. Скрытная, нелюдимая. Очень красивая. И очень сильная физически. Высокая, метр восемьдесят. Широченные плечи. Она часто играла на фортепиано. Играла прекрасно, просто виртуозно. Я повторяю вам то, что услышала от Матильды…
— Фабьенн Паско жила в Сарзаке одна?
— Матильда говорит, что одна. Поселилась в какой-то глуши, километрах
— И никто не знает, отчего она так внезапно покинула Сарзак?
— Нет, никто.
— И почему за два года до этого так же поспешно уехала из Гернона, тоже неизвестно?
— Нет. Может быть, следует обратиться туда… — Женщина нерешительно помолчала, затем все же осмелилась спросить: — Послушайте, лейтенант… Вы не могли бы объяснить мне, какое отношение имеет это расследование к взлому в моей школе?
— Я объясню позже. Вы сейчас едете домой?
— Я? Да… конечно…
— Захватите с собой все документы, касающиеся Фабьенн Паско, и ждите моего звонка.
— Но… Хорошо, я так и сделаю. Когда примерно вы позвоните?
— Еще сам не знаю. Скоро. И тогда все вам объясню.
Карим повесил трубку и снова изучающе взглянул на машины, припаркованные рядом с кабиной. «Ауди», «БМВ», «Мерседесы» — блестящие, современные, скоростные, но, увы, все с противоугонными устройствами! Он посмотрел на часы: уже больше девяти. Пора побеседовать со старым хищником. Лейтенант набрал номер прямого телефона Анри Крозье. Заслышав голос Карима, комиссар взревел:
— Будь ты проклят, сукин сын! ГДЕ ТЫ?
— Я продолжаю расследование.
— Надеюсь, по пути сюда?
— Нет. Мне нужно съездить еще в одно место. В горы.
— В горы?
— Да. В Гернон. Это маленький университетский городок возле Гренобля.
Наступила пауза. Затем Крозье медленно сказал:
— От всей души желаю тебе запастись убедительным объяснением, иначе…
— У меня оно уже есть, комиссар. Мой след ведет в этот город. Я думаю, что разыщу там наших осквернителей.
Крозье молчал. Казалось, апломб Карима лишил его дара речи. Воспользовавшись замешательством шефа, лейтенант пошел в наступление:
— Есть новости о машине?
Комиссар что-то промычал. Карим повысил голос:
— Так есть или нет?
— Мы нашли и машину и владельца.
— Каким образом?
— Разыскали свидетеля на Сто сорок третьем шоссе. Крестьянин. Возвращался ночью домой на своем тракторе. Около двух часов мимо него проехала белая «Лада». Он успел засечь только номер департамента. Мы проверили: машина действительно там зарегистрирована. Когда она проходила техосмотр, у нее были заводские, славянские покрышки. Это НАША машина. Скажем так, я уверен в этом процентов на восемьдесят.
Карим призадумался. Очень уж своевременно подоспела эта информация, даже подозрительно.
— Ас чего это вдруг у вас объявился свидетель?
Крозье усмехнулся.
— Потому что в Сарзаке творится черт-те что. Прибыли парни из центральной уголовки, которые скромностью никогда не отличались. Они тут разыгрывают спектакль в духе Карпантра, как будто у нас осквернили не одну могилу, а целое кладбище. — И Крозье злобно выматерился. — Ну и конечно, эти шавки журналисты тут как тут. В общем, мы по уши в дерьме, парень.