Багряные зори
Шрифт:
— Что все это значит? — поинтересовался Петр.
— Просто советские люди саботируют подобные распоряжения. А грязная газета, опубликовав такое объявление, открыто признается в этом.
— А что же дальше?
— Читай все, что я собрал. — И он бросил парню на колени вырезки и общую тетрадь.
ОБЪЯВЛЕНИЕ
За невыполнение требования работать на строительстве железной дороги приговорены к смертной казни и расстреляны Кирилл Патык
ПРИЗЫВ
Украинцы!
За сведения, которые дадут возможность арестовать парашютистов, партизан и других саботажников, назначается премия в размере 1000 рублей. По желанию премия частично или полностью может быть заменена товарами, остро необходимыми для жизненных нужд. Каждый может быть уверен, что доброе имя его будет сохранено в полной тайне.
Военный комендант Украины.
Прочитав, Петр возвратил Ивану вырезки и раскрыл общую тетрадь.
За переход к партизанам Бойко В. Н. в Ольшанице была арестована его мать — Бойко Евфросинья, 67 лет, жена Дарья, 36 лет, и двое детей— четырехлетняя Валя и двухлетняя Галя.
Во время ареста начальник кустовой полиции тяжело ранил Дарью, от чего та скоропостижно скончалась. В тот же день Евфросииья Бойко вместе с двумя внуками были расстреляны в Ракитном…
За помощь партизанам немцы расстреляли и других жителей Ольшаницы: Чередниченко Семена Даниловича и его дочерей — Александру и Галину…
В полиции расстрелян председатель колхоза села Бакумовки Ковтун.
Петр перелистал страницы. Вся тетрадь была аккуратно исписана каллиграфическим почерком Ивана. Возвращая тетрадь, он сказал:
— Зачем ты меня познакомил со всем этим?..
— Чтоб ты понял: не только живые, но и мертвые борются.
— Они-то борются, а мы? Одни слова. Слова, не подкрепленные делами, — пустое занятие.
— А ты готов к борьбе?
— Поэтому и позвали?
— Да.
— Конечно, готов.
— Не испугают тебя пытки, не предашь товарищей?
— Нет.
Иван поднялся, достал из кармана лист бумаги, развернул его, взволнованно посмотрел на друзей, словно видел их впервые, и прочитал:
— «Я, Иван Яценюк, сын Отчизны и трудового народа, вступая в ряды бойцов за свободу, в этот тяжелый час торжественно клянусь и обещаю бить ненавистного врага пока хватит сил, не жалея ни своей крови, ни своей жизни. Очищая землю от немецкой скверны, я до последнего дыхания буду верен своей Отчизне. Если попаду в руки врагов, то клянусь, что никакие пытки, никакие мучения не заставят меня предать родную землю, предать друзей по борьбе. Но если я нарушу свою клятву, пусть мое имя навеки покроется позором! Кровь за кровь! Смерть за смерть!» — Иван карандашом расписался на листе и передал своему соседу.
И снова торжественно-приглушенно:
— «Я,
— «Я, Иван Молчан… обещаю…»
— «Я, Петр Якименко… не жалея ни своей крови, ни своей жизни…»
— «Я, Степан Ефименко… до последнего дыхания буду верен своей Отчизне…»
Володя тоже было потянулся к листу, но Степан передал текст клятвы Яценюку.
— Друзья, — произнес Яценюк, — этот парнишка, Володя Бучацкий, из Ольшаницы. Я решил познакомить его с вами. Он знал Анну Семеновну, казненную немцами в Белой Церкви. Она перед арестом попросила его обратиться ко мне. Но я некоторое время ни ему, ни вам не говорил. Нужно было кое-что проверить, кое-что выяснить… Сегодня Володя принес нам сводку Совинформбюро и пистолет браунинг с патронами. Кроме того, он собрал детекторный радиоприемник. Я считаю, что Володя Бучацкий может быть членом нашей подпольной группы. Вопросы будут?
— Где взял пистолет? — спросил Молчан.
— У итальянца выменял, — ответил Володя.
— А когда радиоприемник собрал?
— Еще до войны.
— Где работаешь?
— В Шарках на ферме; коров пасу, там ночую. На воскресенье меня отпускают домой в Ольшаницу, где у меня как раз и радиоприемник спрятан…
Больше вопросов не задавали.
Яценюк протянул лист Володе. Володя взял его дрожащими руками. Закрыл на мгновение глаза, и перед ним вдруг возникло лицо Гайдара. «Аркадий Петрович! Вот и пришло мое время?» И не своим, а каким-то чужим, взволнованным голосом произнес Володя:
— «Я, Владимир Бучацкий, сын Отчизны…»
Володя принимал присягу, а перед глазами по-прежнему вставали Аркадий Гайдар, сержант Воронин, Анна Семеновна, учительница Мария Тодиевна, отец, дед Михаил. И сейчас все они будто у него принимают экзамен…
— «…Кровь за кровь! Смерть за смерть!»
И непослушной рукой пионер старательно вывел под клятвой: «Владимир Бучацкий», после чего вернул Яценюку текст клятвы.
Тот подошел вплотную к Володе и крепко пожал мальчугану руку.
— Поздравляю! Спасибо за браунинг и сводку! — И сразу же спросил: — Что можно сделать на ферме?
Такого вопроса Володя не ожидал.
— Не знаю… пока не думал.
— И думать нечего, — вмешался Ефименко — Петуха красного пустить — и делу конец.
Володя ужаснулся:
— Нельзя этого делать!
— Почему? — спросил Петр.
— А коровы погибнут.
— Ну и что?
— Жалко…
— Тогда подожги, когда они будут на пастбище, — настаивает Степан.
Володя задумался.
— Все равно нельзя. Осень холодная, морозы уже не за горами, куда их девать? Нет! Коров надо беречь. Дед Михаил говорил, что зимой наши придут…
— Как же, «придут»! — передразнил Степан. — А сейчас молоко куда идет?
— Немцы забирают…
— Вишь, немцы…
— Хватит! — грубо оборвал Яценюк. — Дело Володя говорит.
— Я обязательно что-нибудь придумаю, я выполню клятву! — густо покраснел Володя. — Только коров не надо, они добрые…
— Как отпустят с фермы, приемник принеси сюда, — строго приказал Яценюк. — Будем слушать сводку Совинформбюро и писать листовки.