Бахир Сурайя
Шрифт:
Камаль подарил мне Бахир Сурайю.
И даже объясниться по этому поводу не пожелал!
Глава 21.1. Помощь
Кушаете мои финики, но не слушаете моих приказов?!
арабская поговорка
За весь день в шатер заходили только две незнакомые женщины. На меня они посматривали со смесью неприязни и суеверного ужаса, из чего я заключила, что о причинах бури над стойбищем Камаль рассказал в
"Сами напросились", например. И ни одного пояснения сверху.
Разумеется, это не способствовало желанию поболтать с виновницей переполоха. Женщины помогли мне поесть и даже обтерли тело влажной тканью, старательно держа руки подальше от своеобразного подарочка Камаля, — но стоило мне спросить, что происходит в Уммаи-Ма и много ли пострадавших, как у заботливых хозяюшек начисто отшибало слух и частично — дар речи.
Я даже поинтересовалась, не воспользовался ли Камаль вернувшимся магическим даром, чтобы вынудить всех арсанийцев общаться так же, как их принц: замечать исключительно удобные для себя вопросы — и даже на те отвечать так, будто каждое слово обходится в дюжину молодых верблюдиц. Над этим женщины снисходительно посмеялись и заверили меня, что даже могучий принц Камаль не способен заколдовать всех арсанийцев разом.
Но прозвучало как-то на редкость неуверенно, и на дальнейший разговор их уже не тянуло.
А вечером предмет обсуждения явился в шатер сам — и тут дар речи отказал уже мне.
В общем-то, за минувшие дни я видела Камаля и самодовольным, и выжатым до предела; и злым, и веселящимся; и закутанным в десяток слоев, и даже вовсе без тагельмуста, что для взрослого неженатого арсанийца было вовсе из ряда вон. Но совмещать все разом у него до сих пор не выходило.
Оказывается, это он просто не слишком старался.
Вчерашний роскошный наряд был безнадежно испорчен. Расшитая джеллаба рассечена наискосок чем-то острым и уже потом — разорвана так, что держалась исключительно на рукавах и капюшоне. Из-под нее выглядывала нижняя рубаха, украшенная темными разводами там, где ткань прилегала к телу. Шаровары так щедро пропитались кровью, что облепили ноги, не оставив никакого простора фантазии. А новенький тагельмуст так и вовсе был преизрядно подпален, и в дыре мелькала обожжённая кожа.
Неудивительно, что героя дня я поприветствовала неприличным громким возгласом.
Камаль радостно оскалился и уселся на ковер, скрестив ноги. Судя по тому, как непринужденно он двигался, кровь всё-таки была не его. Как и ковер.
— Теперь — да, — сходу заявил он.
— Что "теперь да"? — не поняла я и на всякий случай повторила свое восклицание — только на три тона тише и с вопросительной интонацией.
— Ты спрашивала, не старейшина ли я, — невозмутимо отозвался Камаль. — Теперь — да.
Я покосилась на его шаровары и поспешно отвела взгляд. Кажется, участь Давлета-бея и предателя Бахита была весьма незавидна.
— Но ты…
— Я собирался вернуться в племя с раскаянием, приведя с собой любимую женщину, которая подарила бы мне достойных сыновей, а арсанийцам — сильных магов, — признался Камаль и хитро прищурился,
Кажется, среди арсанийцев это тянуло на бессовестное соблазнение. Моя рана, по всей видимости, в расчет не принималась — то ли на волне возбуждения, нахлынувшего после схватки, то ли из опасения, что потом, когда нога заживёт, я и удрать смогу.
Впрочем, сейчас мне не хотелось убегать. Именно в этот момент меня нестерпимо тянуло зажать Камаля в угол, повалить на ковер, хорошенько обездвижить и подвергнуть тщательному допросу. Возможно, с применением подручных средств — того же зачарованного меча, например.
— Ты это планировал с самого начала, — обречённо вздохнула я и тут же подскочила — так неожиданно меня осенило. — Та змея в безымянном оазисе возле Ваадана! Ты же наверняка заметил ее сразу!
Но ему была нужна моя откровенность. Мое доверие. А для этого требовалось произвести впечатление.
Запугать и наглядно продемонстрировать, что одна я и дня не протяну в пустыне, — что может быть нагляднее?
Разве что недоброй памяти Бахит, на чьем фоне выгодно выделялся любой человек с хоть каким-то умением смотреть на пару шагов вперед. Что уж говорить о великолепном арсанийском принце?..
— Не с самого начала, — невозмутимо отозвался Камаль, продолжая улыбаться.
— Ещё лучше, — пробурчала я и от возмущения даже села. Спокойствия и выдержки это не добавило: нога по-прежнему болела как проклятая, реагируя на каждое движение. — Значит, змея была проверкой, гожусь ли я для твоих целей?!
Он только сощурился, не пытаясь ни отрицать, ни доказывать, что заодно змея была проверкой, годится ли для моих целей сам Камаль. Это я и так понимала.
А Камаль, кажется, понимал, что понимала я.
— Итак, ты использовал мою миссию, чтобы иметь законный повод вернуться в стойбище, и меня саму — чтобы заполучить достойное место среди сородичей, — проворчала я, неожиданно почувствовав такую усталость, какой не ощущала, кажется, даже в тот день, когда тащила на себе купол, защищавший от песчаной бури целый караван. — Поздравляю. Это было куда мудрее, нежели надеяться, что твои беды решит чужое заступничество, как полагал Бахит. Теперь-то я могу рассчитывать, что мой господин и повелитель получит помощь от арсанийских магов?
Глава 21.2
— Получит, — легко согласился Камаль.
Слишком легко.
Я продолжала сидеть, настороженно глядя на него.
— Я дам тебе двадцать магов, верных и сильных, — щедро предложил новоявленный старейшина Свободного племени. — Они проведут тебя через пустыню и останутся во дворце твоего господина до следующего сезона бурь, служа ему верой и правдой, а потом вернутся в Уммаи-Ма.
Я все ещё молчала. И он попался на ту же удочку, на которую до сих пор сам ловил своих собеседников.