Бакалавр
Шрифт:
Правду сказать, улицы кампуса перестали быть безлюдными сейчас, когда ливень и шторм не мешали уже передвижению. Студенты и преподаватели, вынужденно пропустившие ужин, добирались до круглосуточных лавчонок, торгующих съестным, и вновь открывшихся забегаловок. И если рядом со зданием полицейского управления по-прежнему было пусто, то уже в квартале отсюда начинала кипеть привычная ночная жизнь. Так что ей вполне могло привидеться то, чего нет. Могло, да. Вот только опыт, приобретённый в самых разных передрягах, заставлял внимательно прислушиваться к звучащим в голове тревожным звоночкам.
Лана нагнулась, без всякой
Несколько мгновений спустя из-за угла здания, в котором располагался морг, вышли двое. Вышли — и совершенно одинаково уставились туда, где размытое жёлтое марево уличных фонарей уже поглотило ладную женскую фигуру.
— Хороша, чертовка! — с некоторой даже мечтательностью в голосе произнес по-русски джентль. Мечтательность вышла несколько кровожадной. Так охотник говорит о дичи, которая вполне может превратить в дичь его самого: с восхищением и угрозой.
— Угу, — согласился его спутник, мужчина средних лет с потрёпанной жизнью физиономией и цепким взглядом глубоко посаженных глаз. — Чего ты вообще высунулся? Она тебя заметила, зуб на мясо.
— Да ладно!
— Складно. Вот что. Передай всем — следим плотно.
— На кой она тебе сдалась, Солдатов? — удивился джентль.
Удивление не помешало ему отправить приказ адресатам и получить подтверждение от каждого. И всё же? Интереса к случайным красоткам за его другом и командиром не водилось…
— Не знаю. Но я с ней уже сталкивался. Там, где появляется эта рыжая, происходят интереснейшие вещи. А совпадений не бывает. Когда такие, как она, начинают суетиться, имеет смысл упасть на хвост и посмотреть, куда этот хвост занесёт на повороте.
— К острову всё равно незаметно не подберёмся, — притопнул ногой джентль, разбрызгивая воду. — А с соседнего не возьмём, этого чёртова домишки для техники словно вообще нет.
— Во-от! — наставительно поднял палец Солдатов. — Я помню рядовую Галактического Легиона, тянущую лямку в захолустье. Да, она засветилась ещё в паре любопытных эпизодов, но опять же — ничего такого, что дало бы ей приличные деньги и возможность хорошо их потратить. Неприятности — да, деньги и возможности — нет. А тут мы имеем студентку Нильсбора, готового бакалавра, сдавшего уже экзамены в магистратуру. За девять с хвостиком лет пройти путь от солдата занюханной базы до студентки, живущей в богатом и очень непростом домике… бывает, конечно. Но не со всеми. Когда в моей зоне ответственности появляются чёртовы гении с неоднозначной репутацией, я начинаю оглядываться в поисках нежелательных ушей, которые торчат из нежелательных мест. Все отозвались? Вот и ладушки. Следим.
Когда Лана спустилась с крыши, её глазам предстала условно мирная картина. Мир заключался в спящем на диване Томе Хельгенбергере. Условность — в сенаторе Крамере, который мерил комнату шагами и, похоже, ни разу не присел за время отсутствия хозяйки. В отличие от своего друга, Крамер успел переодеться. Рубашка и брюки, извлечённые из сушилки, выглядели не слишком аккуратно, но, вероятно, добавляли отставному полковнику уверенности в себе. Уверенности, в которой он сейчас отчаянно нуждался.
Вопроса он не задал, только выразительно поднял брови. «Вниз!» — отсемафорила
— Координатора охраны я нашла, сэр, — заговорила Лана ещё в дверях. — Любуйтесь.
— Малый «тактик», — констатировал Крамер минуту спустя. — Били спереди, в упор. Лицо спокойное. Он знал убийцу и нисколько его не опасался. Так?
— Так. Остальных нету, по крайней мере — нету в полицейском морге. В клиниках, кстати, тоже нет.
— Обескровлен. Вода?
— Вынули из канала, — подтвердила мрина.
— Интересно девки пляшут…
— Гораздо интереснее, чем вы думаете, сенатор. Клиентом морга этот деятель стал шестнадцать дней назад. С кем вы разговаривали на днях, сэр?
— Что-о?! — прошипел Крамер, вскакивая и сжимая кулаки. Надо отдать ему должное — успокоился он очень быстро. Или не успокоился, но, хотя бы, перестал озираться в поисках, что бы такое сломать или разбить.
— Полковник, — начала Лана, убедившись, что уворачиваться от удара или броска не придется, — я…
Но Крамер прервал ее:
— Вот что, лейтенант… к чёрту. Вас зовут?.. В обычной обстановке?
— Лана. Меня зовут Лана.
— Я — Александр, и хватит этой мути с полковниками и сенаторами. Лана, если его убили больше двух недель назад, то не так уж важно, с кем я говорил в момент его доклада. Гораздо важнее, с кем я говорил на прошлой неделе, когда Дезире связалась со мной? И как давно она пропала на самом деле?
Крамер задавал хорошие вопросы. Жаль только, что у Ланы не было таких же хороших ответов. Вообще никаких не было.
— Вы знаете её здешний адрес, Александр? Хорошо. Я прогуляюсь, осмотрюсь. А вы… а вы прилягте. Уровнем выше есть гостевая спальня. Знаю-знаю, — выставила она перед собой раскрытые ладони. — И всё же — прилягте. Вряд ли я нарою что-то существенное до рассвета. А силы вам ещё понадобятся. Много сил.
Дезире Фокс, в отличие от Ланы Дитц, совершенно не требовалось уединение, обеспечиваемое проживанием на самом дальнем из десяти островков, образующих Ладони. Она снимала самую обыкновенную студию в самом обыкновенном квартале студенческих общежитий. Двухэтажные корпуса образовывали квадрат с патио, в котором днём занимались или загорали, а вечерами, бывало, дебоширили.
Сейчас, когда сессия уже давно закончилась, а до начала занятий оставалось почти две недели, большинство студий пустовали. Их обитатели разлетелись кто куда, торопясь насладиться отдыхом, которого им не видать до следующих каникул. Впрочем, некоторые — к примеру, Дезире — предпочли остаться и воспользоваться свободными лабораториями. Когда семестр начнется, время для проведения опытов придется выгрызать зубами, а сейчас…
Сама Лана в лабораториях практически не бывала: факультет сверхъестественных и паранормальных исследований эксперименты если и ставил, то не на территории университета. А вот медики, в особенности — с отделения медицинской кибернетики, на котором училась Дезире — лабораториями пользовались на полную катушку. Так что не было ничего удивительного в том, что дочь сенатора Крамера осталась на каникулы в кампусе.