Бал цветов
Шрифт:
Большую хрустальную люстру в стиле рококо, старинную, приспустили на массивных золоченых цепях. Ее готовили к торжеству заранее, но сегодня в последний раз проверяли все лампочки. Прежде, сто лет назад, на ней горели зеленые свечи растительного воска. Один лакей в атласной красно-белой ливрее засмотрелся на люстру, видимо, пытаясь подсчитать ее современную яркость в свечах. От неуместных математических упражнений его отвлёк спешащий на встречном курсе юный паж.
Произошло столкновение. Лакей, бедняга, чуть не уронил серебряное блюдо с шоколадными эклерами. Ругнувшись (не
Жуя похищенное пирожное, паж остановился под лестницей, ведущей на второй этаж, в покои придворных дам и кавалеров. Не опасаясь разбудить знатных особ, юный придворный крикнул в лестничную пустоту:
– Мам! Мамочка, они приехали!
Призыв пришлось повторить. Паж стоял, запрокинув голову, и уже проглотил последние крошки пирожного, когда сверху послышалось шуршание юбок, и вслед за розовыми оборками появилась сама мадам Розали`, первая фрейлина принцесс. Первая – значит, главная. Эта симпатичная полная дама неторопливо сошла по лестнице, шурша оборками по мраморным ступеням.
– Розанчик, сынок, ты уже встретил их? – спросила она пажа.
– Нет, мам. Я видел карету и поспешил предупредить вас. Где отец?
– Сейчас придёт, только проверит караулы. Пойдём же, мальчик мой, встретим гостей.
С этими словами мадам Розали` величественно поплыла к парадной двери. Сынок вприпрыжку поскакал следом, обогнал её и, перейдя на церемонный придворный шаг, первым успел к двери, чтобы открыть ее.
На садовой дорожке стоял небольшой лакированный экипаж вишнёвого цвета с гербом в виде красной орденской ленты и золочёной ветки розы с тремя геральдически отточенными шипами на дверце.
Похрустывал гравий под копытами лошадей. Из экипажа спустился высокий крупный военный в мундире сочно бордового цвета, с золотыми эполетами и орденами на груди. Он подал руку своей спутнице. Та выпорхнула, едва коснувшись пальчиками ладони галантного генерала. Мадемуазель Шиповничек дошла до такой степени нетерпения, что могла выпрыгнуть через окно.
Розанчик, наблюдавший из засады сцену приезда родственников, тоже не выдержал. Сбежал по парадной лестнице на дорожку и направился к вновь прибывшим.
– С добрым утром, ваше превосходительство! – паж резво поклонился, сделав красивый росчерк кистью, который заодно сошел за жест гостеприимного хозяина. – Счастлив выразить свою искреннюю радость по поводу вашего приезда. Я и мои родители с нетерпением ждали вас. Надеюсь, вы не слишком устали с дороги? Проходите, добро пожаловать во дворец.
Непринужденно болтая, Розанчик поднимался по лестнице сбоку от гостей, не требуя от генерала поддерживать беседу. Троян распорядился по поводу коляски и лошадей, буркнул "Добрый день" и после отвечал оратору лишь бряцаньем золотых шпор, звеневших при каждом шаге генерала.
Шиповничек шла молча, с замиранием сердца ступая по узорчатой ковровой дорожке, устилавшей парадное крыльцо.
В нижнем зале гостей ждала не только мадам Розали.
– Мой дорогой братец, наконец-то! – воскликнул кавалер, открывая объятья гостям. – Ужасно рад вас видеть в добром здравии.
– Взаимно, – генерал Троян обнял сводного брата. – Я счастлив засвидетельствовать своё почтение также мадам Розали, – он поклонился первой фрейлине и поцеловал ей руку.
Та любезно улыбнулась Трояну.
– Рада вас видеть, генерал.
– А что молчит моя дорогая племянница? Так выросла, так похорошела, может, уже и не позволишь мне поцеловать тебя? – кавалер Роз со смехом обнимал смущённую Шиповничек. – Розали, правда она выросла?
– О, да, мадемуазель расцвела. Такой красавице давно пора быть представленной ко двору. И это я беру на себя!
Мадам Розали нежно поцеловала Шиповничек в обе щёчки и обернулась к сыну:
– Розанчик, что ты стоишь как истукан, обними поскорей свою дорогую кузину!
Паж, с таким нетерпением ждавший приезда родственников, теперь стоял в сторонке, не решаясь заговорить с сестрой. Последний раз они виделись почти полгода назад на дне рождения Шиповничек, когда ей исполнилось шестнадцать. По этому случаю в поместье генерала близ Шартра устроили приём для самых близких.
За эти полгода Шиповничек не так уж изменилась, но в новом платье выглядела слишком взрослой: настоящей Розой. Розанчик вдруг некстати вспомнил, что он своё шестнадцатилетие отметил всего три недели назад, и кузина старше его. Паж растерялся и не знал, как вернуть их былую дружескую непосредственность.
Сомнения разрешились через минуту, когда с официального разрешения первой фрейлины двора, Шиповничек повисла у брата на шее.
"Слава Богу, девчонка не зазналась, сестра всё-таки. Будет кому мне всё показать во дворце…"
Шиповничек, глядя на брата, думала о том же и точно теми же словами.
– Что ж, – предложил кавалер Роз, – я полагаю, вы всё же изрядно устали с дороги. Выехали из Розоцвета около четырёх утра?
– В три.
– Тем более! Детей оставим внизу – молодые усталости не чувствуют, а сами поднимемся в наши апартаменты. Выпьем по рюмочке чего-либо живительного, холодненького нектара, а? Троян, как предложение?
– Не откажусь.
– Вот и отлично!
И оба достойнейших кавалера в сопровождении мадам Розали удалились отмечать приятную для всех встречу.
глава 4. Тронный зал
Розанчик и Шиповничек остались в приемном покое.
"Как с ней заговорить? Может, сама что-то скажет первая?" – доблестный паж краем глаза поглядывал на кузину и не спешил идти в атаку.
Шиповничек с интересом разглядывала украшенные гирляндами и цветочными подвесками стены зала, огромные резные колонны, наблюдала, как юркие служанки и лакеи доводят внутреннее убранство до совершенства. У неё почти кружилась голова, когда она смотрела на расписанный венками красно-белых роз высокий потолок.