Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок
Шрифт:
– Здравия желаю, товарищ генерал! – бодро приветствовала она его, встав со стула в приемной.
– Дора Георгиевна! Рад видеть вас! Здравствуйте! – С широкой улыбкой генерал сделал шаг к ней: – Вот что, посидите здесь минутку, а потом мы с вами поговорим, вот только сделаю звоночек насчет вас.
Из кабинета вышли двое, искоса поглядывая на Каштан, они поняли, что их выпроводили из-за нее. Вскоре появился генерал, который знаком показал ей следовать за ним, и они пошли по коридору.
– Дора Георгиевна, там внизу моя машина, поезжайте, вас ждут в Большом Доме. Мне вам сказать нечего, кроме благодарности
Озадаченная таким поворотом событий, Дора Георгиевна ехала в Центр, стараясь понять последнюю фразу, вероятно неожиданно вырвавшуюся у начальника.
Внизу, в вестибюле здания КГБ СССР, у проходной, ее уже дожидалась женщина средних лет, которая уточняюще сверилась со своими бумагами в тонкой, мышиного цвета папочке, кивнула, и они поднялись в кабинет помощника Председателя КГБ СССР. Там, передав папку дежурному при входе в кабинет, ушла, невыразительно попрощавшись. Через минуту Каштан уже сидела в кабинете, приглядываясь к помощнику Юрия Владимировича Андропова.
– Здравствуйте, товарищ полковник! Мне необходимо было с вами увидеться до того, как будете консультировать по просьбе Инстанции один из видов вооружения. После беседы я доложу товарищу Сербину, начальнику Отдела оборонной промышленности ЦК КПСС, о нашей готовности, и тогда поступите в его полное распоряжение.
– Не совсем понятна ситуация. Я оперативник, а не специалист по вооружению и мало чем могу помочь, тем более в таком «знающем» отделе ЦК.
– А от вас, Дора Георгиевна, и не требуется техническая консультация. У Сербина толпа технических консультантов, он фигура значительная на Старой площади. Там нужно проработать вопрос о «засветке» на Западе, в частности во Франции, одного нашего изделия.
Помощник остановился, вглядываясь в Дору Георгиевну, пытаясь понять, какие мысли появились у нее после его слов. Каштан улыбнулась, достала пачку сигарет «Житан», спросила глазами, можно ли закурить. Помощник кивнул, хотя сам не курил и запрещал всем раскуривать в его кабинете.
– Это меняет дело, – сказала Каштан, – это даже интересно!
Она поняла, что здесь затевается что-то такое и ее участие было спланировано на самом верху. Стала понятна фраза генерала «Давайте там сами!», значит, ее отозвали для проведения этой комбинации. И дело вовсе не в ее советах, советчиков много и без нее, а им нужна она.
– Да уж, вас на мякине не проведешь! – потер ладонью затылок помощник, когда Каштан напрямую сказала об этом.
Теперь она хорошо понимала расстановку, это были «смотрины» для Инстанции, где только после одобрения ее кандидатуры начальником отдела оборонной промышленности ей слегка приоткроют занавес и дадут возможность пока только одним глазком взглянуть пока еще только на часть декорации.
– Когда мне предстать перед товарищем Сербиным? – спросила она, готовясь понять, животрепещущая эта тема или так, все идет пока шатковалко!
– Мы рассчитывали сегодня же приступить… – начал помощник, потом оборвал себя, глянул на свой швейцарский хронометр на руке и решительно сказал: – Ладно, пора, давайте не будем рассусоливать, а прямо сейчас вы пройдете к нему. Вызвать машину?
– Да что тут идти! Два шага, и я на месте! – ответила Каштан, понимая, что тема «горячая», сосредоточенно пытаясь понять
– Тогда я сейчас ему позвоню и предупрежу, что вы на подходе. Подождите там, в приемной! – выпроводил он ее с каким-то облегчением, и она поняла, что не он главный во всем этом деле. Он такой же исполнитель, как и она, только рангом выше.
Дора Георгиевна подсела к столику дежурного офицера, тот лукаво, с нескрываемым любопытством поглядел на нее.
– Хотите чай или кофе? Я закажу! – спросил он, а Каштан подумала: «И где же это так ему голос «поставили», не иначе из «театралки» вытащили в ГБ! Любят наши начальнички блеснуть своими ординарцами!»
– Я не знаю, сколько времени мне отвел он, – она большим пальцем показал на двери кабинета, – а так я бы с удовольствием выпила кофе!
– Сей момент! – Дежурный поднял трубку и заказал кофе, прикрыл трубку ладонью и уточнил: – Вам какой?
– Если можно, двойной эспрессо!
Через несколько минут внесли поднос с чашкой дымящегося кофе. В этот момент дверь кабинета распахнулась и появился помощник.
– Не буду мешать, пейте кофе, и вот вам, – он протянул узкий листок бумаги, вырванный из перекидного ежедневника, – через сорок минут! Не прощаюсь, после собеседования увидимся! – Помощник понял, что зря брякнул совсем неподходящее слово «собеседование», увидев, как диковато блеснули глаза у этой красивой, с большим апломбом, как он это хорошо понял, женщины.
За Политехническим музеем Каштан перешла по подземному переходу, свернула налево и очутилась на Старой площади, перед зданием ЦК КПСС. Только подойдя к подъезду, она вдруг неожиданно поняла, что находится в Москве, в СССР. Как-то за все время с прилета она даже не думала о своем географическом положении, и вот только сейчас до нее дошло!
«Вот черт! Подери его черт! – подумала она, удивляясь себе. Никогда еще не было с ней такого, чтобы она не фиксировала свое местоположение и среду, в которой находилась. – Это все неожиданный вызов, сборы за два часа, вылет среди ночи, проезды, переезды! Или просто старею! – вздохнула она, как-то сразу и не просчитав, сколько же лет ей сегодня. – Ну, ты даешь, мать! Потеряла себя в этой пэгэушной жизни на одной ноге! Вторая здесь, а первая – там! Так и живешь, враскоряку! Бедная, забитая всеми Дорочка-дурочка!» – ехидно пожалела она себя и решительно зашла в подъезд.
Пропуск был выписан и лежал на столе у милиционера, который аккуратно, по линейке, оторвал половинку и вернул оставшуюся часть. За его столом, около лестницы, пританцовывал пожилой, толстый аппаратчик с лысой головой и большими черными глазами навыкате, в сером костюме, с кожаной папкой в руке.
– Встречаю вас! Пойдемте, Дора Георгиевна. Иван Дмитриевич ждет. Я как-то упустил из виду проинформировать, что вы женщина, и не сообщил об этом ему, так что готовьтесь предстать! – И он чему-то затаенно улыбнулся.