Баланс семилетней метаполитической борьбы
Шрифт:
Таким образом, эта «лаборатория» не является ни асептической в своих намерениях (культурном перевороте), ни нейтральной в своих целях (политическом возрождении). Активно действующая «лаборатория» с имеющими конкретную цель идеями: это определение, наверное, наиболее удачно описывает «Семинар Туле».
Как в наших публикациях, так и в связи с нашими докладами и семинарами мы снова и снова подчеркиваем, что наше мировоззрение — это больше, чем просто идеология: оно соответствует системе основных ценностей, которые тысячелетиями живут в европейских народах. Сегодня мы, выступающие за них, — меньшинство. Если мы и все, кто родственен нам по духу, не добьемся успеха, то историческая действенность остановится. Следовательно, участие, о котором идет речь, имеет историческое значение в современном обществе.
Мы происходим от народов «Илиады» и «Эдды», не от народов
Наша Новая Школа стоит над правыми и над левыми, так как наш антагонизм к эгалитаризму радикален и обширен. Мы хотим чего-то принципиально иного, мы преследуем совершенно другую жизненную цель. Разногласия социал-демократов, либералов, коммунистов, христианских социалистов относятся только к виду применяемых ими общественно эффективных средств (практике), с помощью которых должен осуществляться один и тот же проект (универсальный, индивидуалистический и т. д.) и они повинуются одной и той же интерпретации мира — даже если ее формулировка в зависимости от «семьи» различается. Мы же не имеем ничего общего с другими идейными направлениями относительно ценностей, т. е. сути. Мы другие.
Наша Новая Школа обращается ко всем людям нашего народа, так как она — по словам итальянского теоретика Антонио Ромуальди — воплощает «сознание Европы», сознание его единства и интеллектуальное, духовное, этическое оружие, которое будет содействовать Европе в отвоевании своей независимости. Многотысячелетняя европейская культура коренится в единственном народе, который гомогенен в своих главных чертах, однако, в высшей степени разнообразен в формах своего проявления. Народы латинского, эллинского, испанского, германского, скандинавского, кельтского и славянского происхождения — это все наследники одного и того же антропологического, культурного и лингвистического корня, как это подтверждает современная историческая этнография. Этот «корень» происходит из слияния так называемого «индоевропейского» народа с местным, антропологически родственным населением, которое было распределено тогда по европейской земле. Индоевропейцы — названные так, потому что они спустились с крайнего конца Европы до индийского субконтинента — придали всем европейским народам свое ощущение смысла, свою культуру, свой язык. Европейские народы с начала своей истории обладают одним и тем же культурным, языковым и антропологическим фундаментом. Очень рано появившиеся дифференциации соответствуют сравнительно столь же многим мелодичным линиям в одной и той же симфонии, столь же многим фигурам на одной и той же фреске. Римские и скандинавские боги родственны. Греческий и немецкий языки выражают каждый своим способом подобный духовный вид, а именно через синтаксические и лексические структуры, которые свойственны также латинским и славянским языкам. Разнообразие в единстве, множество в богах и ценностях внутри одного и того же сакрального образуют центр тяжести индоевропейского наследия.
Наше мировоззрение, стало быть, выступает не против одной идеологии современного духовного ландшафта, а против всех. При этом она преследует три основные цели:
1. Дать интеллектуальное объяснение мира, человека, общества, истории, которое соответствует нашим ценностям и нашему методу работы, причем он более обширный, более полный, более связный, чем метод работы существующих идеологий. Речь идет не о догме, а об открытой, постоянно
2. Нашу теоретическую систему нужно приравнять к наглядному показу наших ценностей, которые со своей стороны только частично обосновываются рационально. Наши ценности остаются неизменными, даже если наши идеи трансформируются; так как идеи являются тактическими, всегда улучшаемыми средства, чтобы воплотить ценности. Исходный пункт нашего мировоззрения — это признание реальных основ жизни, как их наглядно показывают нам наблюдение, здравый смысл или естественные науки: выходящий из берегов неукротимый поток силы жизни, его обусловленная судьбой, сформированная опасностью сущность, которая действует в открытой и закрытой иерархии, присущее ей направленное на развитие движение, кризисы и нарушения равновесия, дающие ей повод для развития постоянной прочности, постоянное становление и борьба, которой эта сущность обязана своим началом.
3. Наша идеологическая позиция облегчает нам это задание, так как мы следуем системе ценностей, которая отходит от обычных разделений на левых и правых, на науку и природу, биологизм и культурализм и т. д. Мы выступаем, к примеру, одновременно за технические новшества и за укоренение в традиции, за частную экономическую предприимчивость и за приоритет политической власти над экономикой. [4]
Различные формы проявления неудачной системы мира
4
Отрывки из речи Гийома Фэя и Пьера Кребса. См.: P. Krebs, Strategie der kulturellen Revolution, und G. Faye, Metapolitik im ideologischen Kampf, Thule-Bibliothek, Hörn, 1988
Учение равенства, кроме всего прочего, распространяется иудохристианством, неомарксизмом, Франкфуртской школой, фрейдистским христианством, неофеминизмом в духе Кейт Миллет, идеологией прав человека, либеральным капитализмом и «American Way of Life», архитектурой стиля «Баухаус», неформальным искусством, философскими теориями индивидуализма, политическими теориями государства как «ночного сторожа», педагогическими теориями бихевиоризма, теориями универсального гуманизма, нравоучительными химерами «всемирного сознания», юридическими теориями естественного права, нивелирующими теориями, убивающими народы. Мировоззрение дифференциации, на которое мы ссылаемся, «старше»: оно основывается на психической, культурной и исторической типологии первоначальных индоевропейских народов.
Но мировоззрение дифференциации также и «моложе», а именно там, где оно опирается на современные естественнонаучные достижения: на сведения генетики населения до познаний хромогенетики, клеточной биологии мозга и этологии. А также там, где оно опирается на философские или этические соображения, которые стали вехами в истории человеческого мышления: от Платона до Конфуция, от номиналистической философии до мистицизма Майстера Экхарта, от Ницше до Хайдеггера, или же на социобиологический анализ Макса Вебера, Парето, Карла Шмитта или Хельмута Шельски.
Учение равенства предлагает редукционистское мировоззрение (объясняющее сложные явления более простыми законами): народы, которые погибают в панмиксии (всеобщем всемирном смешении), упрощаются до утопической стандартной модели возможно более гомогенного человечества. В то же время этот редукционизм ведет к суживающей точке зрения на отмеченный в природе и жизни плюрализм: культуры должны нивелироваться, их различия сглаживаться; одним словом: различие оказывается вне закона. Мы убеждены, что эта точка зрения патологическая, поскольку она борется с полиморфизмом (т. е. с многообразием) природы, сущностным разветвлением жизни на всех ступенях и во всех порядках. Если же как раз все равно всему, то больше нет ни верхнего, ни нижнего, нет никакой мотивации для верхнего, нет никакого сопротивления против нижнего. Теперь слабый и сильный, глупый и умный, делец и усердный, трус и смельчак обладают одинаковой ценностью, или скорее один объявляет другого недействительным. Эгалитарный дискурс, таким образом, удерживает природу в плену абстракции, культуру в отчужденности, жизнь в догме, человека в индивидууме и в индивидуализированной человеческой массе, народ в человечестве.