Балансовая служба

Егоров Андрей Игоревич

Но, к его удивлению, в помещение никто не вошел. То есть совсем никто. Зато гула взвилась с кровати с такой яростью, словно ее подбросила вверх магическая сила. И ринулась к двери.

«Не любит, когда прерывают», – понял Иван Васильевич.

Последующего развития событий он ни за что не смог бы предугадать. Едва его мучительница сделала шаг за порог, послышался свистящий звук, и чьи-то ладони втолкнули в дверной проем большой стеклянный сосуд, внутри которого, беззвучно разевая рот, как рыба на берегу, оказалась гула.

Сосуд повалился на бок, и

Лилит вместе с ним.

Ударилась о плотное, полупрозрачное стекло и заметалась внутри, заколотилась о стенки.

В комнату шагнула Медея и кинулась к Митрохину.

– Ты?! – выкрикнул Иван Васильевич.

– Тихо, – девушка приложила палец к губам, – если бы вы только знали, чего мне стоило вас найти. Отсюда срочно надо убираться.

Медея тронула веревки и от ее прикосновений в считаные секунды они ослабли настолько, что пленник сумел освободиться.

– Я вообще не знаю, что это за место, – Митрохин едва не пустил слезу, – еще немного – и я бы свихнулся. Это не Москва. Это… Это Надмирье.

Она сказала. И здесь людей нет… Здесь одни только джинны.

– Насколько я понимаю, это похоже на проекцию нашей реальности. Здесь живут существа подобные этому, – Медея бросила быстрый взгляд на гулу.

Рыжеволосая Лилит снова ударилась в стекло и заверещала. Голос ее из глубины сосуда звучал глухо. Потом гула замерла, подняла руки и быстро зашевелила пальцами. Между фалангами засверкали искристые молнии. Из глаз полыхнуло светом.

В стекло ударил со звоном сгусток огня и, ярко вспыхнув, погас.

– Кажется, она пытается выбраться, – проговорил Митрохин дрожащим голосом, на пленницу он смотрел с ужасом и все еще не верил, что ему посчастливилось уцелеть. На пухлом животе наливались кровью глубокие царапины – следы когтей гулы.

– Не волнуйтесь, – заметила Медея, – я тут придумала кое-что, пока скрывалась от погони.

Печать придумала. Она заключила ее в сосуд и блокировала магию. Пойдемте.

– Куда? – испугался Митрохин, он тер затекшие запястья.

– Надо найти пустынное место, – пояснила девушка, – здесь они нас скоро найдут. Печать ведь сработала. А магию они чувствуют. Интуиты все, как один.

Сразу за порогом Иван Васильевич увидел заметный знак, начертанный на бетонном полу чем-то черным.

– Уголь, – сказала Медея, – его тут много. – И первой побежала по коридору. – Не отставайте!

Митрохин оглянулся напоследок на гулу, та, припав к стеклу, пожирала его жадным взглядом, и поспешил за колдуньей.

Первая встреча с джиннихой оставила в его душе неизгладимый след. Пожалуй, дамочки эти идеально подходят молодцеватым парням в джинсовых куртках. Ивану Васильевичу представилась статная пара – массивный жених с плоским лицом и лютыми черными глазками, облаченный в темный джинсовый костюм, и невеста с безумным взглядом и рыжими волосами, лезущими из-под кроваво-красной фаты. Бр-р-р! Таких брачующихся хотелось обойти за версту, проигнорировав приглашение на свадьбу.

Медея побежала к лестнице. Глянув в пустую шахту – лифт, похоже, здесь не ходил никогда, –

Митрохин заторопился. Ему показалось, что снизу летит еще одно рыжеволосое создание, от которого не стоит ждать ничего хорошего.

– Погоди! – крикнул он девушке, но та неслась стрелой, не желая задерживаться даже на секунду. Ее можно было понять – в этом мире все так и дышало опасностью.

Заколоченная дверца болталась на одной петле.

Митрохин ударил ее плечом, и они вывалились под бледный дневной свет Надмирья из подъезда черного хода. Заторопились пересечь узкий дворик.

Вдалеке маячили фигурки нескольких прохожих, но они не обратили на беглецов никакого внимания. Миновав дворик, выбежали к заброшенному старому дому с выбитыми окнами. Перед домом раскинулся пустырь, темнела черным обширнейшая свалка, распространяющая по округе отвратительный смрад. Над кучами отбросов кружили большие существа, похожие на летучих мышей.

Несколько особей сидели на кусках металлоконструкций и что-то жевали, медленно двигая челюстями. У одного из животных торчал из пасти лысый крысиный хвост.

– Ну вот, – Медея огляделась кругом и вздохнула, – здесь вроде бы никого нет.

– И что дальше?!

Иван Васильевич тяжело дышал, с красного лица катились капли пота. Больше всего на свете он не любил легкую атлетику. Все это беганье и прыганье представлялось ему занятием праздным и малоинтересным. В отличие от того же бокса. Любо-дорого поглядеть, как здоровяки отточенными движениями молотят друг дружку почем зря, норовя отправить в нокаут. Если бы Митрохину еще недавно кто-нибудь сказал, что ему предстоит бегать часто и помногу, он бы только рассмеялся. Если бы этот кто-то сказал, что сейчас он бегает часто и помногу, Митрохин нахмурился бы. Если бы этот же тип сообщил Ивану Васильевичу, что в будущем ему предстоит бегать еще больше, Митрохин схватил бы его за грудки и как следует встряхнул. И напрасно, потому что этот кто-то поведал бы ему абсолютную правду.

– Нам придется переместиться во времени, – сказала Медея. – Иначе нам просто не скрыться от Балансовой службы.

– Во времени?! – удивился Митрохин. – Круто берешь, девчонка. Ты и на такое способна?

– И не только, – с гордостью сообщила колдунья.

– Но-но, не важничай. А куда ты нас собираешься закинуть? В будущее? Я б не отказался на будущее посмотреть.

– Будущего не существует, – отрезала Медея. – Это азы. Только в прошлое.

– И куда в прошлое?

– В том-то и дело, что я не знаю, куда именно.

Мне известно только одно заклинание перемещения во времени, но действует оно одновременно на перемещение и во времени, и в пространстве.

– Так что же нам делать?! – Митрохину внезапно показалось, что он слышит тяжелый топот ног балансировщиков. – Соображай скорее! – выкрикнул он и принялся крутить головой.

– Полагаете, имеет смысл попробовать?! – колдунья поправил очки. – Или все же нет? Очень рискованно.

– Рискнем! Давай убираться отсюда побыстрее.

Ты что, хочешь, чтобы нас схватили?