Балдежный критерий (сборник)
Шрифт:
Хартвик проклинал всех неуравновешенных фотографов и тупых членов Археологической ассоциации, которые позволили им отправиться в столь тяжелую экспедицию без соответствующей психологической проверки. Он услышал свистящий звук снаряда и инстинктивно сжался в ожидании момента, когда тело его будет разорвано на кусочки.
Раздался взрыв… Но он все еще был жив.
Хартвик медленно повернулся. По всей комнате валялись кусочки металла и жуткие клочья плоти. Не считая извивающегося, словно бы торжествующего Приипири, они с Пунелло остались одни.
Археолог убрал в кобуру казу, из которой убил фотографа
— Искупительная жертва, — рассеянно пробормотал он, — Боул пытался принести вас с Луцманом в жертву за богохуль-ственные речи. Идиот! Я пытался объяснить ему, что земные стандарты служения божеству здесь неприменимы. Перспектива расстаться с жизнью приводила его в такое отчаяние, что он стремился любой ценой умиротворить нашего загадочного приятеля. Это же надо! Пытаться умилостивить столь таинственное и необычное божество, как Приипири, путем по-идиотски примитивного жертвоприношения!
— Примитивное оно или нет, но этот небольшой кавардак, безусловно, уменьшил наши силы. Как ни называй свершившееся, эти двое все же принесены в жертву, и, глядя на этого краба, я могу с уверенностью сказать, что он доволен. Благодарю за меткий выстрел, док.
Пунелло кивнул и скорчил гримасу ракообразному божеству, извивавшемуся в явном экстазе.
— Зло… злоба… Однако совершенно очевидно, что в данном случае речь не может идти о зле и злобе в чистом виде. С его могуществом — о силе которого можно судить по той легкости, с которой божество заделало дыру в потолке, — Приипири, без сомнения, мог расправиться с нами бесчисленным числом жутких способов. Следовательно, так или иначе, но мы проявляем по отношению к нему нечто вроде поклонения, которое ему требуется, — знать бы только, в чем это выражается! Это божество наиболее развитых и наиболее развращенных из высокоинтеллектуальных марсиан: судя по тому, что нам удалось расшифровать в других захоронениях, последователей его культа ненавидели и одновременно весьма уважали. Что же представляет собой само божество?
Хартвик нахмурился.
— Послушайте, мне только что пришла в голову одна мысль! Как вы сказали, все эти его изображения, которые мы видели, когда спускались вниз, заставили нас поверить в него. Могли их поместить там именно с этой целью?
— Нет. Гораздо более вероятно, что они призваны были помочь созданиям, которые ему поклонялись, — дать им ключ к тому, чего следовало ожидать. Вполне возможно также, что это божество, или супермарсианин, воплотивший собой квинтэссенцию чаяний и интересов расы, уничтожил ее. Судя по всему, это крайне эгоцентричное существо, в прочих храмах встречается немало намеков на его разрушительную природу. Однако почитатели не осуждали его, словно слишком близко подошли к тому, чтобы обожествлять самих себя.
Проводник кивнул и достал из бокового резервуара длинную палочку мела.
— Сохраните это. Не думаю, что вы сможете разобраться в его природе, стоя на голове и передвигаясь на ушах. Кто знает, что этот башковитый краб сочтет святым? И даже если мы сообразим, что он собой на самом деле представляет, едва ли у нас много шансов предоставить ему желаемое. Нет, пусть все идет своим чередом. Предлагаю осуществить ту последнюю идею, о которой я говорил, — давайте еще раз попробуем разрубить этот
Пунелло мягко улыбнулся, глядя на кусок мела.
— А, это. Нет. Боюсь, не сработает. Уж если он смог изменить лабиринт, если смог залатать дыру, проделанную в камне нашим реактивным снарядом…
Он медленно подошел к четырем идолам, занятым сложной игрой.
— Почему-то мне кажется, что ответ определенно кроется Здесь. Почему все четыре изображения Приипири играют в сэа друг против друга? Почему алтарь является не более чем столом для игры в сэа? Если мы сумеем разрешить эту проблему, божество может лишиться частички своей силы. Должно существовать объяснение этой каменной игре.
— Послушайте, док, — решительно перебил его Хартвик. — Мне приходилось видеть слишком много археологов, которые из кожи вон лезли, пытаясь научиться играть в сэа. А задача, над которой они размышляют сейчас, должно быть, весьма трудная. Оставьте их в покое и идемте со мной.
Пунелло не слышал. Он стоял перед доской, внимательно изучая тщательно вырезанные фигурки и время от времени принимаясь жестикулировать затянутой в металл рукой.
Хартвик пожал плечами и направился в туннель, по которому был проложен кабель. Через каждые десять шагов он наклонялся и делал отметку на полу.
— Если у меня хватит кислорода, я добьюсь своего, — пробормотал проводник. — Больше никаких хождений по кругу…
Пройдя сотню футов, Хартвик сдался и побрел наугад: меловые отметки виднелись на полу в каждом туннеле…
Вновь очутившись в сферической комнате, он направился прямо к жестикулирующей фигуре Пунелло. Проводник застыл, увидев искаженное лицо археолога, который то визжал на четырех красных идолов, то в ярости взывал к божеству, парящему в своем жутком пурпурном обличье. Только теперь он понял, что за невнятное бормотание раздавалось в его наушниках последние пятнадцать минут. А он просто не обращал на него внимания, считая, что Пунелло разговаривает сам с собой, пытаясь проникнуть в тайну сэа.
Археолог свихнулся — его свела с ума неразрешимая загадка сэа.
Хартвик яростно сжал кулак, затем вздохнул и беспомощно разжал руку. Некого было ударить, нечего сжать, нечего…
Он рухнул навзничь и распростерся на полу. Приипири немедленно оставил безумца и заколыхался над проводником.
— Что ты такое? — вопрошал человек, ощущая первые признаки опасного снижения количества кислорода в дыхательной установке. — Чего ты хочешь? Зачем ты уничтожаешь нас — ведь мы не сделали тебе ничего плохого? Ты не из тех богов, которые наказывают за осквернение храма!
Словно в ответ божество прошло через все изменения пола и вновь приняло обличье мужчины. Хартвик наблюдал за действиями загадочного недруга, осыпая его ругательствами.
Его разум пасовал перед непреодолимой бездной тайны. Он попытался взять себя в руки, взглянуть на происходящее с точки зрения здравого смысла. Луцман стрелял в божество… Возможно…
Уровень кислорода стал угрожающе низким.
Он стрелял в него несколько раз. Никакого результата. Оружие не могло принести пользу — Луцману не следовало даже пытаться. Останься он в живых… Кто знает, быть может, применив свои знания в области психологии ракообразных, он все же сумел бы узнать, каковы желания божества.