Балдежный критерий (сборник)

Тенн Уильям

— Слушай, О'Лири, не дури себя! Но мы же летим, приятель, так в полете и посмеемся!

— Эй, Луц, чего это ты так позеленел?

Гарри Луц слабо хихикнул и вытер вспотевшую руку о свой голубой комбинезон. Карлтон похлопал его по спине так, что у того заболели лопатки.

— Не бойся, с тобой двое бывалых парней. Мы о тебе позаботимся, правда, О'Лири?

О'Лири недоуменно поднял голову, потом серьезно кивнул:

— Точно, мы тебе, малыш, покажем, что к чему.

Хорошо. Пусть О'Лири поменьше беспокоится о себе и побольше — о новобранце.

Лифт

остановился на первом этаже Управления Разведывательными Операциями. Здание было украшено аляповатым лазурным пластиком. Сквозь двойные двери Вик увидел толпу гражданского персонала — они всегда бросали работу, чтобы проводить очередную миссию. Сандстормские проводы смертников — так называли это разведчики. Вик пожал плечами, — этих гражданских, видите ли, взволновал их отлет. Царство человека расширится еще на пару световых лет — сознание этого, наверное, и правда кое у кого могло вызвать энтузиазм.

Кто-то запел:

В синей форме молодецкой, Шлем изогнут, как бокал, Ткань небес порвет он с треском, Как его папаша рвал…

Подхватив песню, все трое взялись за руки.

Шагая в такт песне, они спустились к маленькому изящному кораблю с длинной голубой полосой на корпусе, ожидающему их на взлетной полосе созвездия Стрельца. Почетный эскорт из кадетов, шедший впереди, выкрикивал слова припева в розовое марсианское небо. С обеих сторон взлетной полосы доносились приветственные крики. «Надо же, — подумал Вик, — чему-то радуются…»

— А что скажешь ты? — спросила его прошлой ночью Кэй, когда он, положив голову ей на колени и любуясь сверканием двух марсианских лун над головой, тихо допел песню. Они два часа гуляли по Пустыне Цветущих Роз, а когда она присела на зернистый песок, Вик положил ей на колени голову и стал тихо напевать, охваченный странным спокойствием. — А ты разве не хочешь сына? Разве не хочешь, чтобы… чтобы он рват ткань небес, как его папаша?

— Ради бога, Кэй. Конечно, я хочу сына. Как только мы сможем пожениться.

— Но ты же не можешь. Пока ты на действительной службе в разведке, ты не можешь иметь сына. Все дети разведчиков — сироты. Это совсем другое, Вик. Они — сироты и никогда не видели своих отцов.

Глядя в ее преданные и ясные глаза под пышными волнами белокурых волос, он натянуто улыбнулся:

— Послушай, милая, я хочу на тебе жениться. И я это сделаю. Но я согласен: мы не можем создать семью, пока я на службе.

— Да, Вик.

— Ты права: пока я не выберу себе планету по душе, я не смогу стать хорошим мужем ни тебе, ни любой другой женщине. Ты же не хочешь, чтобы я с тоской провожал взглядом каждую ракету; я же тебе не нужен потухшим — ты сама говорила. Я сейчас одинаково сильно хочу и иметь семью, и летать к звездам.

— Да, Вик.

Он сделал было нетерпеливый жест, но резко его оборвал, когда увидел, как она провела пальцами по песку пять параллельных линий.

— Ну вот. Так что тебе надо

просто набраться терпения, подождать, когда я смогу закончить с этим делом. В конце концов, я служу уже двенадцать лет; при таком сроке службы жаль не дослужить до конца — большинство увольняются через пять лет, если остаются живы. Скоро я буду с тобой, Кэй, — и мне уже не придется строить из себя бывалого парня, потому что я действительно пройду испытание космосом и захочу на покой. По обычным меркам я еще молод — мне всего тридцать два. Всего-то несколько полетов, ну, скажем, еще три или четыре задания, и я созрею. Ждать осталось недолго.

Молчание. Потом:

— Да, Вик.

Голос ее был тихим и примирительным.

Теперь Вик высматривал Кэй поверх массивного затылка О'Лири. Она работала в администрации и теперь, наверное, стояла где-то в толпе провожающих рядом с большим белым куполом. Ему хотелось еще поцеловать ее перед стартом; но по традиции шествие к кораблю прерывать было нельзя, а последнее «прости» говорилось в ночь перед отправкой.

Он увидел ее как раз в тот момент, когда они дошли до того места в песне, которое всегда особенно ее трогало. Предвкушая этот куплет, Вик воодушевился.

Если девочка случится, Пусть оденется в шелка; А мальчишка — к звездам мчится, Дай под зад ему пинка.

Она сильно вздрогнула, прикрыла глаза и втянула голову в плечи, а они прошагали мимо нее и поднялись на корабль, и она не успела взглянуть на них снова.

Двое часовых из кадровых солдат патруля отдали им честь со словами:

— Корабль в полной готовности, командир. Удачи.

Они отошли.

Перед тем как молча полезть в открытый люк, они обменялись еще одним, последним рукопожатием с товарищами-кадетами.

Когда Вик нажал зеленую шестиугольную кнопку, закрыв входной шлюз, все бросились к пушечным портам, чтобы бросить последний взгляд на бетонные здания Сандсторма, торчавшие посреди нежно-розовой марсианской равнины, как забинтованные пальцы.

— Двигатели в порядке, командир, — раздался голос начальника наземной службы. — Ждем старта.

— Экипаж к полету готов, — ответил ему в микрофон Вик, а Луц и О'Лири разошлись по своим местам. — Старт.

Он окинул взглядом кабину пилота, дважды остановив его на своих подчиненных, оглядев их так, словно хотел прикинуть, на что они способны.

— От струи, — сказал он и выключил микрофон.

Он медленно досчитал до пятнадцати, думая о крике, доносившемся снизу, из разбегавшейся толпы:

— Старт! От струи, всем от струи! — Он его долго не забудет.

— Пятнадцать, — сказал он, и О'Лири передвинул красный переключатель на необходимые два деления, а Луц в это время повернул колесики регулятора устойчивости. Их слегка тряхнуло в своих креслах, но потом Вик отрегулировал ускорение, и они расслабились, приняв позы поудобней. Они приступили к выполнению задания.