Балдежный критерий (сборник)
Шрифт:
Хебстер постучал по столу — очень осторожно. Гоготанье тут же резко оборвалось. Женщина медленно встала.
— Что касается имен, — гнул свое Хебстер, не сводя взгляда с женщины, — то поскольку вы, парни, утверждаете…
Женщина на миг скорчилась, словно от боли, и села на пол. Улыбнулась Хебстеру. Ее гнилозубая улыбка была ослепительна как погасшая звезда.
Хебстер прочистил горло и приготовился сделать еще одну попытку.
— Если вас интересуют имена, — вдруг сказал старик, — то вы можете называть меня Ларри.
Президент «Хебстер секьюритиз» вздрогнул и
— Меня можно называть Тезей, — грустно представился молодой человек.
— Тезей? Чудесно! — Одно было хорошо в Первачах: уж если нашел с ними общий язык, то быстро продвигаешься вперед. Но подумать только — Тезей!.. Теперь женщина — и можно приступать к делу.
Bce смотрели на нее, даже на безупречно-красивом лице Греты проступило любопытство.
— Имя, — сама себе прошептала женщина, — Имя имени. «Только не это, — простонал про себя Хебстер. — Как бы нам здесь не увязнуть».
Ларри, по всей видимости, решил, что потеряно уже достаточно много времени, и обратился к женщине с предложением:
— Почему бы тебе не назваться Мэу?
Молодой человек — Тезей, как выяснилось, — вроде бы тоже заинтересовался этой проблемой.
— Очень хорошее имя Ровер, — подсказал он.
— А как насчет Глории? — безнадежно спросил Хебстер. Женщина размышляла.
— Мэу, Ровер, Глория, — бормотала она. — Ларри, Тезей, Сейденхайм, Хебстер, я. — Она как будто подводила итог.
Хебстер знал, что произойти может все, что угодно. Но, по крайней мере, они больше не вели себя, как снобы: говорили с ним на его языке. Не только перестали гоготать, но и оставили эти глумливые двусмысленности, которые были еще хуже. Во всяком случае, в их словах сквозил смысл — своего рода.
— Для данной встречи, — проговорила наконец женщина, — подходящим именем для меня было бы… Будет… Меня зовут Лузитания [6] .
6
В мае 1917 г. германская подводная лодка потопила английский лайнер «Лузитания», на борту которого погибло 128 американцев, что и подтолкнуло США к вступлению в войну. (Примеч. пер.)
— Превосходно! — выкрикнул Хебстер давно вертевшееся у него на языке слово. — Какое прекрасное имя. Ларри, Тезей и… э-э… Лузитания. Отличная компания. Замечательная. Итак, давайте перейдем к делу. Вы ведь пришли по делу, насколько я понимаю?
— Точно, — кивнул Ларри, — Мы слышали о вас от тех двоих, которые месяц назад ушли из дома в Нью-Йорк. Они рассказывали про вас, когда вернулись в Аризону.
— Правда? Я так и думал.
Тезей соскользнул с кресла и плюхнулся на пол рядом с женщиной, которая что-то выщипывала из воздуха.
— Да, рассказывали про вас, — повторил он. — Говорили, что вы приняли их очень хорошо, что вы оказали им такое уважение, на какое только способно подобное вам существо. Еще они сказали, что вы их обжулили.
—
— Вы бизнесмен, — согласилась Лузитания, тихонько поднявшись на ноги и с силой ударив обеими руками что-то невидимое перед собой. — Здесь, в данной точке, в данный момент — мы тоже. Вы можете получить то, что мы принесли, но вам придется за это заплатить. И не воображайте, будто вам удастся обдурить нас.
Она опустила сложенные пригоршней ладони, внезапно раскрыла их, и оттуда выпорхнул крохотный орел. Он полетел к флюоресцентным панелям, сияющим на потолке. Подниматься ему было трудно, поскольку на груди у него висел тяжелый полосатый щит, в одной лапе он сжимал пучок стрел, а в другой — оливковую ветвь. Орел повернул свою миниатюрную лысую головку и зашипел на Алгернона Хебстера — при этом из клюва выпала лента с надписью «Е Pluribus Unum» [7] ,— а потом начал быстро снижаться. Не успев коснуться пола, он исчез.
7
«В многообразии едины» (лат.) — девиз на гербе США.
Хебстер зажмурился, вспомнив о необходимости проявлять полнейшее равнодушие по отношению ко всему происшедшему, оставаться столь же спокойным, как и Первачи. Профессор Клеймбохер утверждал, что Первачи — духовные алкоголики. Но тогда почему от общения с ними у всех остальных начиналась белая горячка?
Он открыл глаза.
— Итак, — промолвил Хебстер, — что вы продаете?
На несколько секунд воцарилось молчание. Тезей, казалось, позабыл, о чем хотел сказать. Лузитания уставилась на Ларри.
Ларри, закутанный в кусок грубой вонючей материи, почесал правый бок:
— Вот: наивернейший способ победить любого, кто пытается применить reductio ad absurdum [8] к разумным предложениям, с которыми вы выступаете. — Он самодовольно улыбнулся и принялся чесать левый бок.
Хебстер усмехнулся, поскольку чувствовал себя прекрасно:
— Нет. Не могу это использовать.
— Не можете использовать? — Старик изо всех сил старался изобразить удивление, украдкой покосившись на Лузитанию.
8
Приведение к абсурду (лат.).
Женщина снова улыбнулась и села на пол.
— Ларри по-прежнему не говорит на том языке, который вы в состоянии понимать, мистер Хебстер, — ворковала она, напоминая внешним видом дружелюбную фабрику удобрений. — У нас есть то, что, как нам известно, вам очень нужно. Очень сильно нужно.
— Да? — «Они похожи на тех двоих Первачей, которые были месяц назад, — ликовал Хебстер. — Они не знают, что годится, а что нет. Интересно, а их хозяева знают? А даже если и знают — разве кто-нибудь ведет дела с Пришельцами?»