Балканский синдром

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Об убийстве Баштича, – ответил Дронго.

– Это я понимаю. Но зачем вам нужен был именно премьер?

– Я попросил его об одной услуге, которая должна пока сохраняться в тайне, чтобы о ней не знали посторонние люди. Премьер подумал и согласился.

– Можете сказать, о чем конкретно вы его просили?

– Не могу. С того момента, как я покинул его кабинет, это уже не моя личная тайна. Но если все будет нормально, уже через несколько дней я укажу вам, как и кто совершил это убийство.

– Тогда подождем несколько дней, – решил Вукославлевич. – Только учтите, что в случае вашего фиаско вам не сможет помочь и наш премьер-министр. О вашем приезде сюда написали почти все газеты. Удар по вашему

престижу будет настолько сильным, что вас больше никуда и никогда не позовут. Это вы хотя бы понимаете?

– Да, – кивнул Дронго. – Я могу идти?

– Идите.

Дронго поднялся и пошел к двери. На пороге неожиданно обернулся:

– И еще я хочу поблагодарить вас за возможность поговорить с премьером. Мне стало известно, что именно вы были у него на приеме и добились этой встречи.

– Вас неправильно информировали, – сухо произнес Вукославлевич, отводя глаза.

– До свидания, – сказал Дронго, выходя из кабинета.

Глава девятнадцатая

Ровно через четыре дня в правительственную резиденцию начали съезжаться автомобили. Первыми приехали Дронго и Орлич, которые еще раз обошли все помещения, внимательно осматривая каждое из них. Затем приехал заместитель прокурора Петр Вукославлевич, уселся в углу большой комнаты и принялся читать газету, словно прибыл сюда как посторонний наблюдатель. Следом за ним в резиденции появился генерал Обрадович. Он испытывающе посмотрел на Дронго и Орлича, но не задал им вопросов, привыкший к строгой дисциплине.

Подошли и два руководителя следственной группы, правда, очень быстро разошлись в разные стороны. Бачанович и Антич даже не смотрели друг на друга, предпочитая молча ждать развития событий. У обоих был такой вид, словно они приехали для участия в собственной похоронной церемонии, и оба, не скрывая своего неудовольствия и раздражения, смотрели на Дронго, посмевшего заявить, что сможет скоро все объяснить.

Затем начали привозить всех участников событий той памятной ночи. На служебном автомобиле приехали супруги Петковичи. Супруг был одет в строгий темный костюм, его жена была в элегантном темно-синем платье. Следом приехала Даниэла, которая была в вызывающе коротком и обтягивающем платье. Увидев ее, Видрана Петкович недовольно отвернулась. По ее твердому убеждению, бывший сотрудник канцелярии кабинета министров не имел права появляться в таком виде на столь важном мероприятии.

Приехал и полковник Недич, уже не особенно скрывающий свой статус. Он был одет в серый костюм и выглядел несколько иначе – более уверенным в себе, более опытным, более зрелым. Он всего лишь изменил прическу и костюм, но перемены оказались разительными. Теперь даже непосвященному было понятно, что приехал полковник службы безопасности, а не молодой офицер службы охраны. Из тюрьмы под конвоем шести охранников привезли Николича, которого посадили на стул, приковав его наручниками к батарее. В этот вечер здесь должен был появиться и Зоран. Его вызвал телеграммой сам Дронго, попросив прилететь на один день. Но Зорана пока не было, и все беспокойно переглядывались, ожидая, что именно им расскажет этот необычный эксперт. Даже Вукославлевич отложил свою газету, чтобы выслушать гостя. В большой комнате находился еще один неизвестный – лысоватый мужчина лет сорока, который появился в комнате чуть позже других. Он держался достаточно скромно, выбрав место рядом с Недичем.

– Когда вы наконец начнете? – недовольно спросил генерал Обрадович. – Здесь проводится расследование убийства, а не театральная премьера, на которой ждут, пока все зрители не усядутся на свои места, и потом открывают занавес.

– Мы ждали Зорана, – пояснил Дронго, – он должен был уже прилететь в Белград из Мюнхена, но нам сообщили, что среди прилетевших его

нет. Поэтому, думаю, мы можем начать…

Он не успел договорить, когда раздался шум у дверей и послышался громкий голос Зорана Баштича. Он вошел в комнату, обращаясь к Дронго:

– Извините, что опоздал, но я летел с пересадкой в Будапеште, поэтому немного задержался. Здравствуйте, господа; надеюсь, все извинят меня за это опоздание.

– Садитесь, – показал Дронго на свободный стул. – Сегодня мы снова будем вспоминать ту роковую ночь, когда произошло это загадочное убийство. – Он посмотрел на лица собравшихся. На одних читалось нетерпение, на многих был написан томительный страх неизвестности. – Я буду говорить по-русски, а капитан Орлич – переводить мои слова на сербский, – предложил Дронго, – поэтому прошу вас соблюдать тишину и не перебивать нас вопросами. На все вопросы я отвечу в конце.

Он вышел на середину комнаты. Павел встал рядом с ним, чтобы синхронно переводить его слова.

– Итак, здесь был убит вице-премьер Предраг Баштич, – начал Дронго, – один из наиболее популярных молодых политиков, человек, которого считали возможным будущим премьером страны. Его убили в ту ночь, и вы все знаете подробности случившегося. Многим казалось, что это неразрешимая загадка с неизвестным убийцей. Некоторые сразу увидели в этом убийстве политические козни оппозиции, кто-то распознал коварный замысел ваших соседей на срыв любых переговоров. Словом, версий было множество… Но ничего загадочного в нашей жизни просто так не бывает. И никакой мистики здесь тоже нет.

Однако прежде чем рассказать об этом преступлении, я хотел бы обратить внимание на некоторые факты биографии господина Баштича. Еще студентом он женится на Ядранке Квесич, очень красивой женщине, которую отбивает у многих студентов. И женится достаточно удачно: его тесть помогает ему стать руководителем студенческого профсоюза. Я думаю, если бы кто-то начал уже сейчас создавать биографию политика Баштича, это мог быть фундаментальный и очень показательный пример современного политика.

В девяностые годы начинается распад Югославии. Среди хорватских национальных лидеров и отец Ядранки – Горан Квесич. Такое родство сербу Баштичу уже не нужно, да и отношения между молодыми супругами к тому времени окончательно разладились. Он, не скрывая, ухаживает за другими женщинами, что возмущает его жену, и они довольно скоро разводятся. В начале и середине девяностых по всей Югославии идут войны, проливается кровь, происходят межэтнические столкновения. Баштич занимается коммерцией, и достаточно успешно, но в какой-то момент переоценивает свои силы и попадает в финансовую яму, из которой выбраться, кажется, уже невозможно. Вспомните экономическое положение Югославии, вернее, того, что оставалось от нее в тот момент, и галопирующую инфляцию. Однако в этот момент он знакомится с Бистрой Китановой, дочерью известного финансиста Андона Китанова. Баштичу приходится даже отбить ее у жениха, своего друга. Он действительно всегда нравился женщинам. Но игра стоила свеч. Он благополучно решает все свои финансовые проблемы, после чего достаточно быстро разводится со своей второй супругой.

Баштич продолжает делать успешную политическую карьеру, становится заместителем министра иностранных дел и готовится уехать в Германию. Все знают, что он скоро женится на Шарлотте Хейнкесс, представительнице одной из самых богатых и влиятельных немецких семей из Баварии. И он действительно на ней женится сразу после назначения.

Должен заметить, что в моих словах нет осуждения. Он неплохо устраивался в жизни, умело приспосабливался к обстоятельствам в довольно сложных условиях и сумел выстоять там, где другие ломались. Кроме того, мне, безусловно, импонируют его эпикурейство, радостное отношение к жизни, умение наслаждаться жизнью…