Балканский тигр
Шрифт:
— Ты закончил? — вежливо осведомился Рокотов, когда Беджет выдохся. — Тогда продолжу я. Все, что вам наговорил ваш командир, не имеет к нынешней ситуации никакого отношения. Я не буду ни стрелять, ни резать вас, ни обливать соляркой и поджигать. Я просто поговорю с вами и уйду. Веревка связывает двоих из вас с правого края. Перед уходом я зажгу возле нее вот эту свечу. Ей гореть около трех часов, за это время я уже доберусь до Грачаницы. — Влад специально назвал город, расположенный в противоположной стороне от его маршрута. — Свеча пережжет веревку, и освободившиеся развяжут остальных. Преследовать меня не советую. Оружия у вас нет, лодки я расстреляю, автомобили взорву. Так что гнаться за мной вам не на чем.
Несколько косоваров осторожно кивнули, исподлобья разглядывая странного «американца». Беджет хранил гордое молчание.
— Вам, естественно, хочется узнать, кто я такой. Что ж, желание вполне объяснимое… Но вынужден вас разочаровать. Я не склонен живописать свою биографию каждому встречному. Одно скажу: я не серб и не солдат НАТО. И к вашей войне имею косвенное отношение. Просто шел мимо по своим делам…
Старший албанского отряда язвительно усмехнулся.
— Рот порвешь, Беджет… Мне эта ваша склока поперек горла стоит. Торговля встала, курьеры пропадают, деньги вовремя не доходят… Куда это годится?
Косовары переглянулись. До них наконец дошло, с кем они столкнулись. Контрабандный промысел в этих местах процветал издревле и считался занятием почетным; в контрабандисты шли люди отменно подготовленные и физически, и морально. С шайками, таскающими товары через границы, не связывались даже самые «отмороженные» албанские наркодельцы. Контрабандисты могли перекрыть кислород кому угодно, их связи опутывали все Средиземноморье и распространялись во все уголки земного шара.
Кто-то из солдат облегченно вздохнул. Фенотипически русский биолог был похож на македонца или грека с севера. Особенно при отросшей щетине.
Рокотов решил развить успех.
— Кто ваш непосредственный начальник? Я имею в виду — командир батальона или полка. — Беджет мрачно засопел.
— Не строй из себя героя, — надавил Влад. — Ты не скажешь, так ответит любой другой. Ну?
— Исмаил…
— А дальше? Он что у вас, просто Исмаил, без фамилии? Такое ощущение, мой юный героический друг, что мы с тобой не в Косове, а в Аргентине. Это там просто Марии и просто Хулио… Так что не испытывай моего терпения.
— Нам не говорили его фамилию, — насупился Беджет. — Полковник Исмаил по прозвищу Дракула.
— Эк ваш полковник загнул! — развеселился Влад. — Дракула… Он бы еще Франкенштейном назвался. Или Годзиллой. А он что, румын?
— Не-ет. — удивился косовар, — албанец чистокровный…
— Тогда что ж он румынское имя взял? Ну, клоуны… Совсем мозгов нет. Ладно, к делу. Когда отсюда выберетесь, передайте этому вашему Дракуле, что он Тигру должен двадцать тысяч марок. За то, что я тут с вами вожусь. А не отдаст — так мои ребятки из него самого донора сделают. Понятно?
Беджет кивнул. Контрабандисты слов на ветер не бросают.
— Тигр — это вы? — уточнил албанец.
— Неважно, — Рокотов столь дипломатично ушел от ответа, что стало ясно: он.
Молодые косовары смотрели на него с нескрываемым уважением. Матерый «гешефтмахер», который с легкостью обвел их вокруг пальца, уже не казался врагом. Образ бесстрашного контрабандиста, пробирающегося сквозь ночь мимо пограничных застав с мешком сигарет на спине, воспринимался албанскими мальчишками наравне с образами народных героев.
— Если б вы сказали сразу, мы бы не стреляли, — примирительно заявил Беджет.
— Щас тебе! — Влад вытащил пачку «Кэмела» и закурил, не обращая внимания на жадные взгляды. — Вам не предлагаю. У самого мало осталось… А насчет стрельбы — ну, извини. Не до того было. Ты что думаешь, эти аркановские ублюдки, что меня гнали, стали бы с вами разговаривать? — Биолог мысленно попросил прощения у Аркана и его бойцов, о которых от сербов слышал только хорошее. — Да от вас, если б я не сообразил, мокрого места бы не осталось! А так — и я жив-здоров,
— А зачем вы наше оружие спрятали? — спросил один из албанцев.
— Не спрятал, а уничтожил. Нечего вам со стволами бегать…
— Мы воюем за свободу! — пафосно вскричал Беджет.
— Да за какую свободу… — покривился Рокотов. — Вас, дурачков, подставили добренькие дяденьки и тетеньки из-за океана. Из столь любимой вашими вождями Америки. Они с этого поимеют и деньги, и шикарные виллы, и хорошие машины. Но не вы! Ваше место — на медных и угольных шахтах, когда Косово перейдет под протекторат Штатов. А попытаетесь открыть рот — подавят танками, и все дела… Свобода… Вы свободны, по мнению того же Хашима Тачи, дохнуть в окопах, пока он будет гнать наркоту в Германию да Францию. Нам это давным давно известно, так что мы с ним дела не имеем. А вы… Ну, что вы? Сами решайте, устраивает ли вас такой расклад. Я вам не отец родной, чтобы научить. Своих проблем хватает. Вы тут народно освободительную борьбу затеяли, а бизнес страдает. Куда это годится? Благо бы еще воевали профессионально, а так… Посмотрите на себя. Какие, к черту, из вас воины? Оружие допотопное, жратвы нет, форма из самой дешевой материи сшита, теплых вещей с гулькин нос… — Влад сделал паузу. Его всегда интересовало, кто такой этот Гулька, какого именно размера у него шнобель и почему во всех славянских языках существует похожее выражение. — Я тут в вашу аптечку заглянул. Это ж смех! Бинтов ровно столько, чтоб хватило перевязать двух легкораненых. Все таблетки просрочены, йода один пузырек, противошоковых уколов нет… И вот так вы воюете? Да вас с таким обеспечением близко к линии фронта подпускать нельзя! Лично я сербов недолюбливаю, но должен сказать, что они лучше бьются. И попади вы в переплет, от вас через три минуты мокрого места не останется… Так что, мальчики, думайте. Пока горит свеча.
Владислав зажег фитиль, в последний раз окинул взглядом шеренгу связанных албанцев и закрыл за собой дверь.
Теперь следовало спешить.
Быстрым шагом Рокотов добрался до причала, высадил два рожка по всем лодкам, кроме одной, завел мотор уцелевшей и направил ее поперек течения. Через десять минут пустая посудина должна добраться до противоположного берега и там заглохнуть, свидетельствуя о том, что «Тигр» перебрался через реку и пошел своей дорогой.
Влад вернулся к ангару, где гнил одинокий джип, перевернул несколько канистр с соляркой, разложил вдоль стен три гранаты и, запалив тряпку, бросил ее в лужу топлива. Поднялось пламя, и спустя пару минут рванули гранаты. Крыша обрушилась. Чтобы разобрать завал и обнаружить пропажу одной машины, потребуется дня два. Да и кто станет этим заниматься?
Связанные албанцы не могли не слышать тарахтение двигателя моторки. А раздавшийся вслед за этим взрыв ангара должен был убедить их, что «контрабандист» заложил заряд с часовым механизмом. Стало быть, технически он отлично оснащен.
Биолог трусцой добежал до оставленного в отдалении вездехода и повел его прочь, на юго-запад, стараясь особенно не газовать и не оглашать окрестности ревом старенького дизеля.
Майор из спецотдела Главного Разведывательного Управления вызвал к себе сотрудника вычислительного центра и поставил перед ним задачу: ввести в компьютеры программу, которая из всего пакета информации по Косовскому кризису отберет ту, где содержатся некие ключевые слова. Просеять нужно все сведения, начиная с первого дня войны: радиоперехваты, доклады полевых агентов, сообщения в средствах массовой информации, дешифровки переговоров НАТО, записи телефонных разговоров албанских лидеров, слухи из зоны боев, частные беседы югославских военных. Охватить все источники и представить отчет в течение недели.