Баллада о Бете два
Шрифт:
Джонни приблизился к удивительной стопке и взял верхнюю книгу. Обложка открылась со щелчком - значит, переплет намагничен. Джонни раскрыл книгу пошире. Страницы из тонкого металла серебрились в голубоватом свете. Что-то вроде бортового журнала или дневника, с указанием времени и даты перед каждой записью, Джонни раскрыл книгу наугад где-то в середине и пробежал взглядом по строчкам.
«Находимся в пустыне уже тридцать девять часов. Не знаю, сможет ли корабль дальше вынести это. Счет песка варьируется между пятнадцатью и двадцатью двумя. Самое ужасное, мы не представляем сколько это может
Более поздняя запись:
«В течение последних девяти дней счет стабильно держится на шести. Это истинное наслаждение, учитывая, что и длительный счет один-два может оказаться губительным… Я обручил этим вечером Африда Ярина шестого и Пегги Ту семнадцатую… Праздновали на Базаре. Я отправился восвояси пораньше, слегка навеселе. Они выбрали ребенка БХ пять-семь-девять-один-один, включающего часть моих генов. Пегги пошутила:
– Поскольку ты - крестный отец, то в нашем ребенке будет что-нибудь и от тебя.
Африд воспринял шутку благосклонно, ведь эмбрион в основном был слеплен из его генов и генов Пегги. Я ушел в подавленном настроении. Дети корабля - порождение Базара - кажутся нам странными, не похожими на нас, еще помнящих Землю. Конечно, никто не говорит им про реальную опасность пустынь. Дети корабля способны радоваться малому. Они так верят в счастливый исход нашего путешествия, что было бы слишком жестоко упоминать о песке при них. Я знал, что мне будет еще хуже, но звякнул Лилии на „Бету два".
– Как самочувствие, Капитан?
– Вашими молитвами, Капитан.
– Хочешь перебраться на наш корабль и вырастить ребенка?
– Ты пьян, Хенк.
– Нет. Я серьезно. Почему бы тебе не оставить „Бету два" и не навестить меня? Пожили бы в невесомости. Ведь нам осталось совсем мало времени. Подумай, Ли!
– Пустыня действует тебе на нервы, Хенк.
– Жаль, что все может оказаться напрасным: наши жизни, наши мечты. Кто мог предположить, что мы встретимся с подобной дрянью? Если бы мы могли предвидеть такое, то подготовились бы к испытанию. Мезонные поля скоро прогрызут корабельную броню, как термиты.
– А вдруг мы выберемся из этой пустыни через пять минут и больше не встретим ни одной? Мы же не знаем, что нас ждет впереди, Хенк.
– А может, впереди затаился сам дьявол или пурпурный дракон с бумажными крыльями? Может, он поджидает проплывающих мимо. Хотя вряд ли. Мезонные поля - вот реальная опасность. Наши корабли изъедены до такой степени, что скоро превратятся в груду металлолома. Во внешних телекамерах поверхность брони напоминает карту Скалистых гор. Еще три сотни лет - и нам крупно повезет, если хоть ломоть швейцарского сыра доберется до Лефера шесть… Ли, перебирайся в мой город и проведем время
– Хенк…
(Я не мог ее видеть. Наши разговоры всегда проходили в темноте. Мы не виделись воочию с тех пор, как ей исполнилось двадцать два. Мысль о том, что ей скоро стукнет семьдесят, казалась мне дикой. Пусть даже к тому времени мы выберемся из пустыни.)
– …У меня, по крайней мере, будет еще лет десять в запасе, чтобы воспитать малышей. Земля сможет гордиться своими детьми. Но к тому времени мы давно взойдем на Холм Смерти.
– Ли, тебе непременно нужно завести ребенка.
– Это не так, и ты знаешь это, Хенк. Я молчал несколько секунд.
– Да, знаю.
Тут она меня удивила, и я понял, что пустыня угнетающе действует на нее. Она быстро сказала:
– Если в следующий раз счет песка дойдет до ста двадцати пяти, я непременно приду к тебе, Хенк.
И выключила связь.
Почему-то в этот момент я ощутил себя полным ничтожеством» .
Запись кончилась, и Джонни перевел глаза на следующую:
«Счет песка - одиннадцать».
Следующая:
«Счет упал до восьми».
Еще одна:
«Счет - семь».
Затем:
«Счет песка стабилизировался на семь». Эта запись повторялась на протяжении почти целого месяца. Но вот она изменилась: «Счет возрос до девятнадцати. Счет песка - тридцать два». Часом позже:
«Счет песка тридцать девять». Спустя еще час: «Счет - семьдесят».
Следующий час:
«Как это случилось, не знаю… Я наблюдаю за ползущей по циферблату стрелкой уже три часа… Счет - девяносто четыре. Счет - сто семнадцать.
Страшно вспотев, я решил, что вот-вот выиграю драгоценный приз. Потом у моего локтя задребезжал аппарат связи. Я вдавил клавишу, и сразу услышал голос Ли:
– Боже, Хенк, что происходит?
– Ли, я… не знаю.
Счет - сто тридцать восемь. Сто сорок девять…
– Хенк, мы же мечтали о звездах, неужели это так и останется мечтой…
Она заплакала. Я онемел, уставившись на циферблат. Стрелка двигалась со скоростью секундной стрелки часов.
– Уже сто девяносто шесть, Хенк. Я плыву к тебе. Я едва смог разобрать смысл ее слов, заглушённых
рыданиями. Счетчик показывал уже двести девять.
– Ты с ума сошла!
– заорал я.
– Твоя шлюпка превратится в решето, прежде чем ты доберешься до нас! Не глупи, Ли!
Она все еще рыдала, а стрелка добралась уже до трехсотой отметки… И тут же скакнула обратно к нулю, на три секунды замедлив падение на цифре сорок пять. Вначале я подумал, что счетчик вышел из строя. Я услышал вопросительное:
– Хенк?
– Ли?
– Мы выбрались, Хенк!
– Внутри меня что-то оборвалось.
– Мы снова вышли в море. Я плыву к тебе. Но я не останусь надолго… Просто хочу с тобой повидаться».
Джонни перевернул страницу:
«Через полчаса на экране появился газовый шлейф ее шлюпки. Он выглядел, как короткий яркий локон. Она приблизилась, зрячая и прислушивающаяся. Я спустился в переходник, чтобы встретить Ли. Я видел, как она вплыла. Наши взгляды встретились: ее карие глаза сверкали. Темные волосы растрепались, улыбка играла на губах, а белоснежная кожа сверкала как алебастр. Мы пошли навстречу друг другу. И тут я понял….