Баллада о Лорелее
Шрифт:
— Внимание! Начинаю разгон, — негромко сказала Жаклин.
И тут же ускорение с силой вдавило Катерину в спинку кресла, а темнеющая впереди полоса прибрежных скал понеслась навстречу с ужасающей быстротой.
«Не успеем, — цепкие когти страха с силой сдавили сердце. — Ох, и размажет нас, костей не соберем… Зря мы послушали эту авантюристку.»
Сильный короткий удар снизу, после чего растущий прямо на глазах скальный массив внезапно провалился куда-то вниз и, сверкнув на прощанье ледяной сетью лиан, исчез за обрезом экрана. «Перевертыш», круто задрав нос, набирал высоту. Постепенно впившиеся в грудь и плечи ремни ослабили свою хватку, ощущение скорости
Катерина зажмурилась в ожидании неминуемого удара, которого по какой-то необъяснимой причине, все не происходило и не происходило. Неожиданно она осознала, что вновь обрела привычный вес. Обострившиеся до предела чувства подсказывали: зависший над укрытой сугробами скалой «Перевертыш» теперь явно опирался на гравитационную подушку, а значит, вертикальная скорость полностью погашена, и неуправляемое падение наверняка не состоится.
«Все-таки не упали, — с облегчением подумала Катерина. — Еще немного поживем.»
После чего сделала над собой усилие, и открыла глаза.
Экран сплошь заволокло сверкающей снежной пылью, отчего совершенно невозможно было понять, что же, в конце концов, происходит. Жаклин сосредоточенно вглядывалась в монитор, отображающий какие-то непонятные кривые вперемешку с колонками чисел, и производила едва заметные на взгляд манипуляции руками. Корабль, словно живой, мгновенно отзывался на малейшее движение тонких изящных пальцев.
«Как только она разбирает, где находится тот пятачок, на который следует усадить „Перевертыш“, — думала Катерина. — Ведь ничего же не видно.»
И почти сразу же поняла, что Жаклин на экран переднего обзора вообще не смотрит. Посадка явно происходила исключительно по приборам.
Катерина тут же прониклась к пилоту огромным уважением. Она попыталась мысленно представить себе, каково это — плавно опустить махину звездного корабля на миниатюрную неподготовленную площадку, и не смогла. Подобное мастерство было выше ее понимания.
Легкий толчок снизу и плавное, быстро прекратившееся, покачивание корабля свидетельствовали о том, что мягкая посадка состоялась. Жаклин расслабилась и откинулась на спинку кресла.
— Прибыли, — сказала она. — Можете выгружаться.
Снежная муть за бортом осела, и поверхность обзорного экрана вновь заполонило звездное небо с рыжим мячиком Большой Лоры в правом углу.
Рон зашевелился в кресле, взглянул сначала на звезды, потом на Жаклин и тихо, но отчетливо произнес:
— Сумасшедшая.
Жаклин, не поворачиваясь, ответила:
— Я знаю. Так меня уже называли.
Катерина скосила глаза на Каттнера и успела заметить, как тот с довольным видом ухмыльнулся. Очевидно, подобные эпитеты в адрес пилота и для него не были внове.
— Полчаса на подготовку, — сказал он. — Общий сбор у выходного шлюза.
Экипаж «Перевертыша» деловито принялся отстегивать страховочные ремни. Рубка тут же наполнилась шорохами, шуршанием и негромкими возгласами.
— Советую поторопиться, — добавила Жаклин.
— Проблемы? — нахмурился Каттнер.
— Не думаю, —
— Эта площадка мне не нравится, — заявила Жаклин. — Слишком неустойчива… того и гляди что-нибудь отвалится… и даже пошевелиться как следует негде. Предпочитаю вернуться на лед.
— Согласен, — после небольшой паузы произнес капитан. — Выступаем немедленно. А ты после выгрузки отправляйся на место первой посадки и жди дальнейших указаний. Все равно за кораблем нужно присматривать, — добавил он с усмешкой, — а тебе не привыкать.
Жаклин промолчала. Даже со спины было заметно, что перспектива остаться в одиночестве не слишком ее привлекает. Тем не менее, возражений не последовало.
«Вероятно, учла опыт предыдущего рейса на Лорелею, — с некоторой долей злорадства подумала Катерина. — И поняла, что спорить с Каттнером абсолютно бесполезно. Ничего, ничего… думаю, без тебя будет только спокойнее. Хотя Джошуа может нас не понять… если, конечно, он еще здесь… и если до сих пор помнит о красавице Жаклин, с которой когда-то так мечтал познакомиться. Терпи, Джош, терпи… у тебя еще будет время… надеюсь.»
Катерина с усилием впихнула последний баллон с воздушной смесью на пассажирское сиденье антиграва и по короткому пандусу сошла на покрытую ледяной коркой поляну.
Рядом с правой опорой «Перевертыша» стоял Эдвард Каттнер и, задрав голову, смотрел в сторону скального массива, скрывавшего вход в убежище. Катерина проследила за его взглядом. Капитан, не отрываясь, разглядывал каменное изваяние крылатого демона, украшавшего своим присутствием макушку Кошачьей горы. Отраженный сугробами свет корабельных прожекторов лишь слегка подсвечивал огромную скульптуру, оставляя простор для воображения. Черная бестия выглядела воистину устрашающе. Вся ее поза свидетельствовала о полной готовности к нападению, а гипнотические глаза сияли кроваво-красным огнем, проникая до потаенных глубин души и убедительно подтверждая самые агрессивные намерения. Казалось, еще секунда, и бестия спрыгнет со скалы, чтобы разорвать незадачливых наблюдателей на мелкие кусочки.
Катерина совсем забыла, какое впечатление способен произвести каменный демон на неподготовленного человека. За долгие годы, проведенные в убежище, он успел стать для нее ничем не примечательной деталью пейзажа. Как и для Рона с Джошуа, впрочем. Однако Каттнер, Алекс и Жаклин — совсем другое дело…
Снежная шапка, когда-то скрадывавшая подробности крылатой фигуры, теперь полностью исчезла, отчего скульптура вновь обрела первоначальный вид. Судя по всему, белое покрывало было безжалостно сдуто гравитационной подушкой «Перевертыша» в момент посадки. Зато гигантские сугробы окончательно похоронили под собой вход в пещеру, и в этом тоже присутствовала доля вины звездного корабля. Казалось, весь снег с площадки скопился теперь у подножия горы, замаскировав вход в убежище так, что отыскать его не смог бы и самый внимательный взгляд. Если бы не прямое указание в виде прилепившейся к скале бестии.