Баллада о Лорелее
Шрифт:
Хотите поджарить меня, обратился он к огненным стрелам так, словно те реально обладали пусть и совершенно нечеловеческим, но все-таки сознанием. Что ж, в таком случае вам придется хорошо потрудиться, а уж я совершенно не намерен облегчать вашу задачу. Ну, что же вы? Давайте, поиграем… ваш ход. Кто знает, а вдруг мне еще раз повезет, и я все-таки успею?
Не успел… Упавшее с ясного неба безжалостное пламя настигло мечущуюся в панике фигурку и мгновенно охватило ее целиком, с головы до ног. В неописуемом ужасе он, не отрываясь, смотрел на живой факел, которым по милости фортуны вдруг стало его тело, смотрел до тех пор, пока оно не превратилось в скособоченную обугленную головешку и не завалилось набок во влажную черную траву, угаснув
И тогда пришла боль. Невероятная, пронизывающая тело от макушки до самых пяток. Такая, словно не в бредовом видении, а в самой что ни на есть реальной реальности он заживо сгорал в жадно пожирающих его плоть языках неугасимого адского пламени.
— А-а-а-а!! — закричал он.
Ему казалось, что этот наполненный безумной болью вопль несомненно должен быть услышан в самых удаленных уголках необъятной вселенной. И те, чьих ушей он рано или поздно достигнет, конечно же не могут не отозваться на его призыв, немедленно бросят все свои самые неотложные дела и поспешат на помощь. Он был бы несказанно удивлен и разочарован, если бы кто-то вдруг стал уверять его, что на самом деле никакого крика нет, а есть всего лишь невнятные стоны и хрипы, издаваемые изломанным и израненным телом.
Боль накатывала волнами. Она яростно вгрызалась в обнаженные нервы, миллионами острых зубов впивалась прямо в мозг в попытке окончательно затуманить и погасить и без того едва тлеющий огонек сознания. Однако, странным образом она же вернула казалось бы окончательно утраченное чувство реальности. Он вдруг вспомнил, как его зовут и что на самом деле произошло.
Невероятным, почти запредельным усилием воли Джошуа заставил себя открыть глаза.
Мутные пятна, маячившие перед его взором, медленно, словно нехотя, наконец обрели форму. Черные листья и черные стебли… и ослепительные, бьющие по нервам, просветы между ними. Никаких полутонов, только черное и белое… белое и черное. Джошуа вдруг осознал, что, оказывается, лежит на спине и широко раскрытыми глазами смотрит прямо в небо… или в то место, где оно по всем законам должно было бы находиться. Однако, никакого неба над головой он не увидел, и это было хорошо. Хотя бы в этом неожиданно повезло. Склонившиеся над беспомощным человеком огромные, сильно изрезанные, черные листья надежно укрывали от убийственных обжигающих лучей Маленькой Лоры. Если бы не эта многоярусная защита, его кошмар определенно имел все шансы воплотиться в действительность.
Джошуа попробовал пошевелить левой рукой, и это простое движение тут же вызвало невероятный по силе всплеск боли в верхней части живота. На какое-то мгновение у него даже потемнело в глазах, и он изо всех сил стиснул зубы, чтобы не закричать.
Так… судя по всему, перелом ребер… Хм, скажем прямо — если список возможных повреждений ограничится исключительно ребрами, это будет случаем редчайшего, воистину сказочного везения. Что-то из области совершенно невозможного, такого, чего попросту никогда не бывает. Н-да… Вообще-то, крайне сомнительно, как бы ни хотелось поверить в чудо. Вот, кстати… Почему-то совершенно не ощущается нижняя часть тела, и это неприятное открытие начинает беспокоить все больше и больше.
Позвоночник?.. Не приведи Господь… Тогда из этой передряги наверняка не выпутаться. А впрочем, и со сломанными ребрами тоже. К тому же список явно может быть дополнен вполне вероятными травмами внутренних органов. Недаром же постоянно ощущается привкус крови, да и подташнивает непрерывно… Н-да, ситуация явно не из веселых…
Джошуа попробовал пошевелить пальцами правой руки, и был немало обрадован тем фактом, что это простое движение удалось сделать без ожидаемого взрыва неистовой боли. Тогда он судорожно начал ощупывать поверхность рядом с собой, и неожиданно с изумлением обнаружил, что его тело полупогружено в теплую неподвижную воду.
Речная заводь? А может быть, берег
Он сжал пальцы и почувствовал в горсти что-то липкое. Ил, надо полагать. В ноздри ударил до одурения тошнотворный запах.
Та-ак, яснее ясного. Болото, вне всякого сомнения… А где болото, там тьма-тьмущая всяких прожорливых тварей. Уж об этом-то нам инструкторы все уши прожужжали.
Мол, не слишком надейтесь на то, что вы для них абсолютно несъедобны. Мало ли что белки вашего тела в корне отличаются от белков всех без исключения живых существ планеты Лорелея, а следовательно, являются для них смертельным ядом. Они-то этого не знают. Поэтому крепко-накрепко запомните: вечно голодные обитатели болот имеют весьма нехорошую привычку сначала попробовать вас на зуб, а уж потом разбираться. И при этом совершенно неважно, что вкусив вашей плоти, они тут же сдохнут. Поверьте, вам от этого будет ничуть не легче. А посему. Избегайте болот везде, где только возможно, не суйтесь в них без крайней на то необходимости.
Хм… будем считать, что в моем случае необходимость была именно крайней. Каковое обстоятельство, вообще-то говоря, никоим образом не отменяет другой, вытекающей из него необходимости — а именно, со всей возможной поспешностью покинуть гостеприимные воды упомянутого выше водоема.
Легко сказать. Если вам интересно мое мнение, то с превеликим, как говорится, удовольствием. Вот только неясно, смогу ли я вообще хотя бы пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы что-то покинуть, да еще с поспешностью. Что ж, выяснять придется опытным путем. По крайней мере, одна рука у меня работает, а это уже немало.
Джошуа сделал попытку приподняться, опираясь на здоровую руку, и в конце концов это ему удалось. Правда, ценой неистовой боли в животе и левом боку. Ног он по-прежнему не чувствовал. Прижавшись спиной к мягкой кочке, он с трудом отдышался, пережидая момент, когда улягутся болезненные толчки в висках и рассеются цветные пятна перед глазами, а затем неторопливо огляделся.
Так и есть — болото. Что, собственно говоря, и ожидалось. Обширная поляна, усеянная невысокими, поросшими черной травой островками, раскинулась прямо перед его взором. В левой ее части у самого берега торчал из воды огромный полусгнивший ствол поваленного дерева, густо увитого тонкими высохшими лианами, а справа… Ровное, практически круглое окно черной воды, в самом центре которого трудно было не заметить покореженную, едва ли не закрученную в штопор лопасть несущего винта. Она возвышалась над маслянисто поблескивающей поверхностью словно обелиск, призванный увековечить память о том, кто нашел последнее успокоение в этих тяжелых, угрюмых водах. Об Элисоне Миллсе.
Никаких сомнений в печальной участи напарника у Джошуа не было. Последнее, что он запомнил перед падением, — страшной силы удар, который буквально вырвал его из пилотского кресла и бросил наружу, прямо сквозь остекление кабины. Ему посчастливилось уцелеть лишь благодаря тому, что во всей этой суматохе он забыл пристегнуться. Совершенно непростительная оплошность для бывшего десантника, которая тем не менее на этот раз спасла ему жизнь. А вот Миллс в этом смысле оказался куда более дисциплинирован, за что и поплатился. Камнем ушедшая на дно машина не оставила ему ни единого шанса.
Эх, Миллс, Миллс… Знал бы ты, чем закончатся твои поиски мировой славы и признания заслуг перед наукой. Неплохой ты был парень, хоть и не без загибов. А с другой стороны, у кого их нет? Вот то-то же. Все мы сходим с ума по-своему, и у каждого в голове свои тараканы. Так что покойся с миром, благодарное человечество тебя не забудет. Пусть даже исключительно в моем лице. Надеюсь, смерть твоя была быстрой и без особых мучений. В этом смысле еще неизвестно, кому из нас повезло больше. Пожалуй, я бы с тобой поменялся.