Баллады о Боре-Робингуде
Шрифт:
54
На восьмом, занятом невнятными конторами этаже небоскреба на площадке перед лифтами застыла троица раскосых качков со стрижеными затылками и очкарик, свинтивший уже щиток кнопки вызова и добравшийся до управляющих кабелей лифта.
Гул кабины, достигшей восьмого этажа, внезапно обрывается, и распахнувшиеся дверные створки являют взору разом оцепеневшего от ужаса пассажира лифта изготовившуюся к работе троицу. «Не-е-ет!!» – только и успевает вскрикнуть кореец, рефлекторно загораживая лицо руками.
Но качки – профессионалы, и бьют они его, разумеется, не по лицу, а в солнечное сплетение. И добавляют по почкам. После чего, подхватив профессора под руки и нахлобучив ему
55
На подмосковном аэродроме «киношники» уже загрузили барахлом свой оранжевый вертолет, но взлетать отчего-то сегодня медлят; впрочем, скучающему чуть поодаль пилоту это глубоко по барабану – «солдат спит, служба идет». Наконец «режиссер», в котором без труда можно узнать подгримированного Ванюшу-Маленького, принимает короткое сообщение по рации и, раздраженно махнув своим людям в направлении стоящего поблизости автобуса, решительным шагом направляется к пилоту, сопровождаемый старшим команды «каскадеров», одетым в идиотский розовый комбинезон.
– Алло, шеф! Пришло указание – работаем сегодня по новой программе. Глянь-ка ТЗ, – с этими словами «режиссер» протягивает пилоту компьютерную распечатку, извлеченную из зажатой под мышкой папки. Тот, степенно кивнув, углубляется в бумагу с описанием потребных на сегодня воздушных маневров, а старшина «каскадеров», как бы желая дать некоторые свои комментарии, заходит ему за плечо, тыча пальцем в соответствующие строчки документа.
Даже если кто из аэродромной обслуги и наблюдал бы за этой сценой, ему бы нипочем не догадаться, что к лицу летчика за эти секунды успели приложить губку со снотворным и что вертикальное положение он сохраняет исключительно ненавязчивыми усилиями своих «собеседников»; впрочем, таковых любопытствующих в округе просто нет – «киношники-акробаты» всем уже примелькались. Несколькими мгновениями спустя «кинотруппа», прихватив с собою бесчувственное тело пилота, быстро грузится в свой стоящий поблизости автобус, который тут же рвет с места.
А в осиротевшем вертолете остаются двое: Ванюша и «каскадер» в розовом комбинезоне. Ванюша усаживается за штурвал и, кивнув напарнику на загодя загруженные тюки, старается перекричать рев заработавшего двигателя:
– Петрович, пока все просто – поведу я, а ты переодевайся в боевое, потом-то времени не будет!
Рыжая стрекоза отрывается от бетона взлетной полосы легко и стремительно. Диспетчер на вышке глядит вслед в некотором (не слишком правда сильном) недоумении: что-то Васильич наш нынче раздухарился – обычно-то такой аккуратный, если не сказать – робкий…
56
Черный катафалкообразный «линкольн-навигатор» въезжает на суверенную территорию Тюркестанского посольства. Бритоголовые качки вытаскивают из машины человека в джинсовой курточке; руки человека сцеплены за спиною наручниками, лицо скрыто надетой задом наперед шапочкой-маской. Дело происходит прямо посреди просматривающегося из всех окрестных окон посольского двора, но качков это обстоятельство ничуть не волнует: они и посередь Москвы, на Арбате, не больно-то стеснялись («А, чурки чурку окучивают… Оно тебе надо?»), а уж тут-то, можно считать, у себя дома…
Сцена эта и вправду ни у кого вокруг ни малейшего интереса не вызывает… Ну, может, за исключением тинейджера с пышным пони-тейлом, запивающего хот-дог Продвинутым Клинским Пивом перед гриль-вагончиком на противоположной стороне Большой Полянки. Тот пару секунд наблюдает за происходящим вокруг «линкольн –навигатора», затем извлекает мобильник и произносит в него одну-единственную странную фразу:
– Шестой? Мишка съел сало!
57
Несчастный тюркестанский оппозиционер,
«Факелы горели тускло и чадно, и в их мутно-красноватом свете Ходжа Насреддин увидел в углу дыбу, а под нею – широкую лохань, в которой мокли плети. Рядом на длинной скамье были разложены в строгом порядке тиски, клещи, шилья, иглы подноготные, рукавицы железные нагревательные, сапоги свинчивающиеся деревянные, сверла ушные, зубные и носовые, гири разного веса оттягивательные, трубки для воды бамбуковые с медными воронками чревонаполнительные и много других предметов, крайне необходимых при допросе всякого рода преступников. Всем этим обширным хозяйством ведали два палача, оба – глухонемые, дабы тайны, исторгнутые здесь из уст злодеев, не могли разгласиться.» За прошедшие с той поры века тут мало чего поменялось: место коптящих факелов заняла хирургическая бестеневая лампа, да добавилось никеля на инструментах – вот, пожалуй, и все; новомодные глупости вроде всех этих пентоталов и барбитуратов тут явно не уважают. Самое любопытное, что палачей и вправду двое, и они действительно глухонемые, так что Ибрагим-бек – коротышка с нездоровым, одутловатым лицом, устроившийся в углу пыточной камеры на специально принесенном для него сверху венском полукресле – может не опасаться, что информация, которая сейчас хлынет из арестанта, станет достоянием посторонних. Например, любимого Дядюшки…
– Ну так что ты там давеча болтал про мои загрансчет а? – нарушает наконец молчание Его Превосходительство; повинуясь его знаку, один из палачей сдергивает шапочку-шлем с головы похищенного, а второй…
«Ай-яй-яй!» Или, в иных морфемах – «Т-твою-то мать!!! К-ка-азлы!!!»
Ну ладно мы – нам, типа, все азиаты на одно лицо, но достопочтенный Арсланбек-то со своими качками как мог так лопухнуться?! Профессионал – в жопе ноги…
Человек, доставленный в подвал Тюркестанского посольства – никакой не профессор Ким.
Судя по выражению лица Ибрагим-бека, его сейчас волнует лишь одно: «А где же настоящий, упущенный Ким? уж не в эфире ли?» А между тем Его Превосходительству отнюдь нелишне было бы озаботиться и другим аспектом свежевозникшей ситуации: «А кого ж это мы, собственно, сюда приволокли, своими руками?» Впрочем, размышлять на эту тему господину послу поздно; да и вообще – для него, похоже, уже все поздно…
Потому что человек в джинсовой курточке – это ниндзя, натуральный ниндзя из почтенного рода Санада, чей мон – шесть колес с квадратными отверстиями для оси – превосходно известен всем, кому положено, начиная со времен войны Тайра и Минамото. Тот самый ниндзя, что, выйдя на наших глазах из стены, как не фиг делать отметелил (в режиме бесконтактного боя) лучшего рукопашника спецназа.
58
Для тех, кто не читал в детстве Джека Лондона (даже среди Generation `П'(-епси) таких хватает, а уж в Generation `П'(-родвинутого Клинского Пива) про такого беллетриста, похоже, никто и слыхом не слыхивал), даю, снисходя к общей убогости, справку – насчет «Мишки, съевшего сало». Есть у эскимосов и других палеоазиатских полярных народов, ошибочно называемых «чукчами», такой древний способ охоты на белого медведя – варварский, но весьма эффективный. Берут двусторонне заточенную до игольной остроты полуметровую «вязальную спицу» китового уса, аккуратно скатывают ее в клубочек (свойства материала, превосходящего по упругости лучшие сорта инструментальной стали, позволяют) и запихивают означенный клубочек внутрь окаменевшего на морозе куска сала. Когда медведь глотает сей халявный пельмешек, сало в желудке от тепла плавится, и свернутая эластичная «спица» мгновенно распрямляется, пронзая внутренности бедняги. А потом приходит эскимосский мальчик по имени Киш и преспокойно добивает парализованного дикой болью трехметрового зверюгу дедушкиным копьем с костяным наконечником.